Пикировщики

— В самые первые дни войны, — заметил Гальцев, — кое у кого в дивизии наблюдалась боязнь летать на самолетах И-15 и вступать на них в бой с «мессершмиттами». Почему — объяснять, наверное, не нужно?..

Да, разницу в тактико-технических данных наших и немецких истребителей я хорошо знал. Не так-то просто было компенсировать недостаток скорости энтузиазмом.

— Но теперь страх перед «мессерами» преодолен. Наши летчики-истребители научились бить их и на старой технике. Тем не менее, — продолжал Гальцев, — вам надлежит глубоко изучать настроения летного состава, вести большую разъяснительную и воспитательную работу, чутко прислушиваться к мнению коллектива. Не повторите ошибки, допущенной вашим предшественником. Не жаловаться на трудности, а организовать людей на их преодоление — вот в чем соль работы военного комиссара...

Встреча с командующим ВВС фронта генерал-лейтенантом авиации Ф. А. Астаховым состоялась накоротке. Генерал спешил к командующему войсками фронта генерал-полковнику М. П. Кирпоносу и принял меня буквально на коду.

— Надеюсь, Гальцев ввел в курс дела?

— Весьма подробно, товарищ командующий.

— Вот и хорошо. Задерживать не буду — еще встретимся. Вылетайте в дивизию и приступайте к работе.

Пожимая на прощанье руку, Астахов улыбнулся и сказал:

— Получится из вас комиссар дивизии или не получится — зависит от того, как сумеете вдохновить летчиков на победу в бою, организовать техников на труд. Число неисправных машин сейчас растет не по дням, а по часам. Если так пойдет дальше, то скоро воевать нам будет нечем и потребность в командире и военкоме дивизии отпадет. Вам все понятно?

— Так точно, товарищ командующий, — ответил я.

— А коли так, то к исходу семнадцатого августа вместе с командиром доложите о вводе в строй всех неисправных самолетов дивизии — с учетом тех, которые повредятся после сегодняшнего дня.

Об остроте проблемы с ремонтом поврежденных самолетов мне уже говорил Гальцев, поэтому требования командующего я воспринял как одну из главных своих задач.

В дивизию я летел на У-2, присланном из звена управления. Попросил пилота чуть довернуть в сторону — хотелось посмотреть сверху на обороняющийся Киев. Но не удалось — город закрывала сплошная пелена дыма. Только колокольня Печерской Лавры, пронзив серое покрывало облаков и дыма, словно маяк светилась своим позолоченным куполом. Защемило сердце: неужели суждено пасть и Киеву?.. Старший брат городов русских! В который раз ты встаешь грудью на защиту родной земли, отбиваешь натиск орд чужеземных завоевателей!..

Боевую обстановку в этом районе я изучал пока что по карте. Ожесточенные сражения здесь шли с середины июля. Прорваться к Киеву врагу не удавалось, однако левое крыло Юго-Западного фронта подверглось мощному удару в направлении Умани, и наши 6-я и 12-я армии попали в окружение. Уже после того, как я принял дела в дивизии, стала известна судьба окруженной группировки. Пять дней наши войска вели ожесточенные бои в окружении, но силы их иссякали. Часть группировки смогла прорваться к своим, а тысячи бойцов и командиров Красной Армии пали на тюле битвы...

В дивизии меня встретили приветливо. Командир соединения генерал-майор авиации А. А. Демидов и его заместитель подполковник Л. Г. Кулдин знакомили с обстановкой и по-деловому помогали мне осваиваться на первых шагах с обязанностями комиссара.

— Начните со знакомства с людьми, — посоветовал генерал Демидов. — Поинтересуйтесь, чего не хватает для более эффективной работы полкам и службам. Самолет в ваше распоряжение я уже приказал выделить. Начните с истребителей, они тут рядом...

Генерал А. А. Демидов — один из тех, кто защищал молодую Республику Советов в годы гражданской войны и иностранной интервенции. Физически крепкий, с открытым мужественным лицом, проницательным взглядом, он сразу мне понравился своей сдержанностью в обращении с подчиненными, хладнокровием в горячих и сложных ситуациях, принципиальностью и прямотой в решении любых вопросов. «Такой человек не покривит душой ни при каких обстоятельствах», — решил я и не ошибся. Александр Афанасьевич строго относился к оценке результатов боевых вылетов, в то же время по заслугам поощрял людей за боевые отличия. Это, как я вскоре убедился, весьма положительно сказывалось на повышении эффективности нашей работы, порождало атмосферу самокритичной взыскательности в ратном труде летного и технического состава соединения.

Самые тесные и товарищеские отношения у меня сложились с начальником штаба дивизии подполковником Александром Романовичем Перминовым. Он отлично знал свое дело, обладал высокой штабной культурой, действовал удивительно четко, оперативно, какие бы сложные вопросы нам ни приходилось решать. Мне было чему поучиться у Александра Романовича и особенно — организации управления боевой работой полков, эскадрилий, звеньев.