Пикник на Млечном пути

Она шла домой, еле волоча ноги.

Собираясь вчера в «Млечный Путь», Фая решила не пользоваться велосипедом, а отправиться на работу автобусом. Погода была пасмурной, мог пойти дождь, а она промокла бы, собрала все лужи, да еще и испачкалась.

Но дождь так и не начался. И Фая топала пешком, потому что автобусы еще не ходили, а на такси было жаль денег. То, что они заработали за вечер, припрятала бухгалтерша. Не все, конечно, что-то официанты и бармены в кассе оставили. Но львиную долю выручки Эмма Ивановна схоронила. Фая не сомневалась, что себе она захапает половину, но и других не обидит. Боевая пенсионерка была ушлой, но не бессовестной.

Сегодня Фаю отпустили раньше, чем остальных. Задали несколько вопросов и велели отправляться домой. Только девушка ушла не сразу. Покрутилась немного в клубе, послушала разговоры. Но, заметив на себе пристальный взгляд Михася, решила судьбу не искушать, и отбыть.

Путь до дома занял больше получаса. Когда Фая подошла к подъезду, то не сдержала радостного «Юху!». Наконец-то…

Обычно она не пользовалась лифтом, чтобы добраться до своего четвертого этажа, но сейчас вызвала. Дождалась, поднялась…

Зашла в квартиру…

И сразу поняла – что-то изменилось.

Едва открыла дверь, переступила через порог, так ощутила беспокойство.

Стало не по себе.

Фаина бросила ключи на полочку под зеркалом, разулась.

В квартире тихо. И пахнет, как всегда: не очень приятно, потому что в доме лежачий больной.

И все-таки что-то изменилось…

Фаина прошла в комнату матери. В это время она всегда спала, но сегодня нет. Глаза открыты и мигают.

– Доброе утро, – зачем-то сказала Фая. Она никогда не желала матери добра. Ни утром, ни днем, ни вечером. Она вообще с ней не разговаривала после того, как та слегла.

Мать подняла руку и поманила Фаину к себе. Раньше она такого не делала. Хотя левая часть туловища у нее действовала, и женщина могла шевелить конечностями.

Девушка подошла к кровати. Мать схватила ее за руку, не сильно, сил у нее не было, но цепко.

– Я хочу встать, – сказала она.

Прозвучало неразборчиво. Мать шамкала, но Фая поняла, какая фраза прозвучала.

– Зачем?

– Воздуха!

Девушка бросилась к окну, чтобы открыть его, думая, что мать задыхается, но та заколотила рукой по тумбочке, раньше она такого проделать не могла. Фая обернулся.

– Меня подними, – скомандовала мать. – И выведи на балкон. Воздуха хочу.

Фаина поняла каждое с трудом произнесенное слово. Поэтому вернулась к кровати и стала поднимать мать. Это было несложно: женщина сильно исхудала за время болезни и весила кило сорок пять. Физически сильной Фае ничего не стоило донести ее на руках до балкона.

– Там прохладно, – сказала она матери. – Принести тебе пальто?

Та покачала головой. Получилось что-то типа нервной конвульсии.

Спорить с матерью Фая не стала, вынесла ее на балкон в одной ночной сорочке. Усадила на старый стул, на нем лежала шуба, под которой она когда-то спала. Мать набрала полные легкие свежего утреннего воздуха и зажмурилась от удовольствия. Она любила гулять. Дома сидела редко, особенно в последние, пенсионные, годы. И год, проведенный в помещении, да еще и неприятно пахнущем, для нее наверняка был мучительным.

Если мать, конечно, понимала, что с ней происходит. Врачи говорили, мозг поврежден. Насколько сильно, трудно определить, но последствия инсульта необратимы для него.

Мать поманила Фаю. Она приблизилась.

– Думала, подохну я? – просипела она. – А вот фиг тебе! – И сунула ей под нос кулак. Хотела кукиш сложить, да не вышло у нее.

– Я рада, что тебе стало лучше.

– Врешь.

– Нет. Теперь я могу определить тебя в дом инвалидов и вздохнуть свободно.

Мать воззрилась на Фаю. Что выражало ее лицо, понять было сложно: один глаз не открывался до конца, а рот искривлен.

– Я не отдала тебя раньше, потому что знала, как к лежачим больным относятся в этих домах. Моя сокурсница работала в одном из них. И видела, как над обездвиженными инвалидами издеваются. Теперь же ты сможешь за себя постоять.

Это был экспромт. Фаина на самом деле не планировала ничего подобного. Возможно, потому что была уверена в том, что мать никогда не поднимется.

– Ты не сделаешь этого, – проговорила мать еще менее разборчиво, чем ранее.

– Почему? Я работающая студентка, у меня нет возможности за тобой ухаживать, а в доме инвалидов ты будешь под присмотром хорошо обученного персонала.

– Я никуда не поеду из своей квартиры!

– А у тебя никто не спросит. Если нужно будет, я пройдусь по соседям, соберу подписи, и тебя вообще в психушку поместят. Весь дом мечтает от тебя избавиться уже много лет.

Фаина говорила все это и не узнавала саму себя. Сколько в ней смелости и злости! Еще год назад слова против не смела сказать, а тут вдруг угрозами начала сыпать, да серьезными. Мать напугалась.

– Мне плохо, хочу в кровать, – прокряхтела она.

Фая взяла ее на руки и унесла с балкона. Уложив, спросила:

– Есть хочешь?

– Манной каши и какао принеси, пожалуйста.

Пожалуйста?

Мать сказала «волшебное слово»?