Пикник на обочине. Зона отстрела

– Вы думаете, у меня в голове такая же аномалия? – тихо спросил Аким.

Сталкер изумленно вытаращился на него, академик тоже поглядел на парня с интересом. Произнес:

– Такая мысль не приходила мне в голову. Возможно, это явления одного порядка.

– Я ничего не понимаю, шеф, – признался сталкер. – Как это может быть одинаковым – подземная «клякса», требующая человеческой крови, и Голос в голове Акима?

– Если на то пошло, то Голос в голове Акима просто купается в человеческой крови, – медленно произнес Лавров, и Кот ощутил, как по спине пробежал холодок. – Его мозг опутан кровеносными сосудами и омывает то, что вызывает этот самый Голос. Если оно действительно находится в голове…

Кот сглотнул. Ему представилась какая-то невидимая, но страшная медуза, поселившаяся под черепом Акима, охватившая щупальцами его мозг, беспрерывно сосущая горячую красную жидкость.

– Но дело даже не в этом, – Лавров снова замолчал, собираясь с мыслями. Шеф любил точность формулировок. – Мы здесь, в Институте, уже давно возимся с неразрешимыми научными проблемами, которые встают на пути к познанию природы Посещения. И, надо признаться, за все эти годы продвинулись не так уж далеко. Но кое-что лично мне становится ясно.

– Очень интересно, – фальшиво сказал Кот. Он не верил, что про Зону что-то может быть ясно – даже академику и без пяти минут нобелевскому лауреату.

– Я думаю, что Зона – это не просто кусок планеты, загаженный какими-то пришельцами при Посещении, – продолжил Лавров. – Это не зараженный участок, с рассыпанным по нему мусором со странными свойствами. Нет аномалий, артефактов, этой сталкерской «порченой земли», как вы ее называете.

– А что есть? – недоуменно спросил Кот.

– Есть единое целое. То, что мы называем Зоной. Я понятия не имею, как это устроено, мы так и не познали законов, царящих там. Но уже ясно: все последствия Посещения связаны в одну бесконечно сложную систему. И изучать следует не ее отдельные проявления, а систему в целом.

Перед глазами сталкера возник вдруг маленький кубик, дрожащий в воздухе посреди кладовой, – и рвущиеся к нему «порождения Зоны». Какая-то невнятная догадка мелькнула на краю сознания.

– Единое целое… – повторил Кот.

Теперь маленький кубик лежал у него на ладони.

– Что это? – спросил Лавров, с интересом склоняясь, глядя на артефакт.

Кубик тихо щелкнул повернувшейся гранью.

– Оно самое, – тихо сказал Кот. – Целое.

Не очень внятно, путаясь и запинаясь, он пересказал версию Додика. И о Зоне, якобы спрятанной внутри этого куба, и о том, как Аптекарь устроил катастрофу, попросту крутанув неподатливую грань. И о недавнем бунте артефактов в подземном хранилище. Лавров молча выслушал все это и аккуратно снял кубик с ладони сталкера.

Впервые Кот не почувствовал этой противоестественной ревности к вещи. Напротив, ощутил ни с чем не сравнимое облегчение.

Будто вещь нашла, наконец, другого хозяина.

– Интересно… – проговорил Лавров, глядя на маленький предмет, как удав на кролика. – Очень интересно…

Медленно, как в трансе, понес перед собой тускло блеснувший кубик, будто тот сам потащил его за руку. Он будто забыл про все на свете, и на секунду Кот даже испугался за шефа: уж не перекинулась ли и на него эта липкая, как горячая смола, зависимость? Не хватало только, чтобы светило мировой науки увезли под белые руки в психиатрическую клинику. Но Лавров уже вышел из минутного транса, посмотрел на сталкера цепким взглядом, проговорил дрогнувшим голосом:

– Ты понимаешь, что ты принес? Нет, ты не понимаешь… Это же настоящий прорыв! Это же все меняет! Все!

– Да никаких проблем, шеф, если что, обращайтесь, – с усмешкой отозвался Кот. Он вдруг ощутил незнакомое тепло и даже самодовольство. Приятно, черт возьми, внести собственный вклад в мировую науку. Если, конечно, у академика не поехала крыша. – И что теперь? Решите, наконец, все проблемы Посещения?

– Что ты! – Лавров удивленно поглядел на своего лаборанта, перевел взгляд на Акима, будто тот мог оценить тонкий научный юмор. – Как же мы их решим? Напротив, поставим новые вопросы!

Глаза его сверкнули азартом. Он склонил голову и зашагал взад-вперед по лаборатории. Ясное дело – науке дан мощный пинок под зад с целью ускорения прогресса.

Однако нельзя же забывать и о насущном.

– Шеф! – позвал Кот. – Время истекает. Что-то надо решать.

Лавров остановился, непонимающе поглядел на него, на Акима. Взгляд его все еще был далеко – в бесчисленных измерениях бесконечно сложного, запутанного в клубок мира Зоны.

Тихо щелкнула провернувшаяся грань кубика.

– Да, да, надо решать… – повторил Лавров, неотрывно глядя на заветный артефакт.

И сталкер с предельной ясностью понял: ничего его шеф решить не сможет. Слишком не вовремя попала в его руки эта маленькая, но цепкая, как репей, игрушка.

– Не надо ничего за меня решать, – сказал вдруг Аким. – Я хорошо подумал и решил все сам.

Сталкер с академиком уставились на него, как на монаха, нарушившего тридцатилетний обет молчания. Лавров даже протрезвел от своего транса, спросил:

– Что ты хочешь этим сказать? У тебя есть идея?