Пикник на острове сокровищ

Я кивнул и съежился под здоровенным тулупом, которым Егор заботливо прикрыл меня. Как ни странно, мне не было холодно, непритязательные с виду костюм и куртка оказались уютными, не пропускали наружу тепло и не давали холоду проникнуть внутрь. На ногах у меня были здоровенные валенки с калошами, на голове ушанка, а руки прятались в пуховых варежках. Да еще перед началом лова мы глотнули из фляжки элитного коньяку, предусмотрительно прихваченного Егором, мне такой решительно не по карману.

Я сгорбился над лункой, сжимая удилище. Чуть поодаль, похожий на нахохлившегося ворона, сидел Егор. Полчаса прошло в тягостном молчании, мне стало тоскливо. Интересно, как долго нам предстоит куковать на льду? До вечера? И зачем я согласился на эту муку. Отчего не придумал какую-нибудь достойную причину, по которой не могу поехать на рыбалку?

Неожиданно около нас возник мужик с тюком в руках.

– Чаво тута делаете? – воскликнул он.

Идиотизм вопроса поразил меня. Ну чем может заниматься человек с удочкой в руках над проверченным во льду отверстием? Ясное дело, он рисует натюрморт! Но тут я учуял густой запах перегара, и стало ясно, что селянин пьян.

– Чаво молчишь? – не успокаивался мужик.

– Ступайте, любезный, – вежливо попросил я, – не мешайте, рыбу распугаете.

Абориген икнул и удалился, пошатываясь. На смену ему явилась бабенка с пакетом.

– Эй! – крикнула она. – Чего-нибудь интересное нашли?

Я сделал вид, что не слышу вопроса. Противно хихикая, молодка исчезла.

Спустя полчаса бесцеремонность деревенских жителей стала нас утомлять, озеро оказалось совсем не уединенным местом. По льду туда-сюда сновали люди, очевидно, это был самый короткий путь между населенным пунктом и магазином. Все прохожие вели себя вначале одинаково, они замирали около меня, отчего-то Егора не тревожили, и задавали один и тот же вопрос:

– Чего тут делаете?

Услыхав ответ: «Ловлю рыбу», любопытные прыскали в кулак и, довольные собой, продолжали путь. Когда все повторилось в пятый раз, я разозлился, но потом вдруг сообразил, что ни одной рыбешки мы не вытащили, клева на замечательном, разрекламированном незнакомым мне Алексеем озере нет никакого, да еще по льду проложена народная тропа. Сейчас Егору надоест восседать попусту на морозе, и он даст команду сматывать удочки, в прямом и переносном смысле слова. Вот только интересно, как скоро у Дружинина иссякнет терпение?

– Эй, милок, – прошамкали сбоку.

Я повернул голову и увидел бабку, лет ста с виду.

– Чево делаете? – задала традиционный вопрос бабуля.

– Рыбу ловим, – стандартно ответил я, одним глазом косясь на Егора.

Кажется, именинника стало раздражать местное население, до сих пор сидевший в одной позе Дружинин повернул голову и с явным неодобрением воззрился на бабку.

– Какую рыбу? – не успокоилась та.

– Ну… щуку, – объяснил я, – окуня, карася… не знаю, что в местных водах водится, может, судак!

Бабуля ехидно засмеялась.

– Господь с тобой, касатик, какая здеся рыбешка!

– Слышь, бабка, канай отсюда! – рявкнул Егор. – Не приставай, мы тебе не мешаем, и ты нам не мешай рыбу ловить.

– Так не там вы сели, – забубнила старуха, которую совсем не обидел грубый тон Дружинина, – рыба-то в озере водится.

– Ой, спасибо, – скривился Егор, – что объяснили, а то мы не знали! Огромная вам благодарность за дельное замечание.

– Рыба-то на озере водится, – с упорством, достойным лучшего применения, гундела бабуся.

– А мы где, по-твоему, сидим, – вышел из себя Дружинин, – на кухне?

– Нет, – засмеялась она, – на поле!

– Где? – в один голос воскликнули мы с приятелем.

– Так тута поле замерзшее, – миролюбиво прошамкала бабуля, – его по осени подтапливает, а потом замораживает.

Мы с Егором молча уставились друг на друга.

– Старуха путает, – наконец отмер Дружинин, – я по карте ехал, между прочим, до сих пор никогда не ошибался. И вообще, если это заледеневшая пашня, то каким образом у нас крючки с леской провалились?

– А здеся, милок, канава, – охотно пояснила бабулька, – вы аккурат над ней и устроились, озерцо дальше, следующий поворот налево. Уж извиняйте, если от дел оторвала, только на вас наши пальцем тычут и ржут: глядите, умора, два городских дурака на поле удить устроились, да так основательно расположились, с палаткой.

Егор вскочил и кинулся собирать снасти, меня душил смех, но я старался не расхохотаться во весь голос, потому что Дружинину ситуация вовсе не казалась забавной.

– Мерзавцы, – шипел приятель, складывая палатку, – пакостники, ходили мимо и веселились, никому в голову не пришло правду сказать! И вовсе я не запутался! Просто карта старая, там эти угодья не обозначены. Нет, ты только подумай, Ваня! Я пытался поймать рыбу в поле!

Секунду Егор стоял молча, потом швырнул палатку на лед, сел на нее сверху и начал хохотать как безумный, я тоже не выдержал и присоединился к нему.

– Нет, если кому рассказать, не поверят, – стонал Егор, – так не бывает, это круче, чем скачки на козлах. Ладно, едем к озеру!

– Может, не надо? – с робкой надеждой спросил я. – Мы уже славно подышали воздухом, поудили!