Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

Некоторое время, с трудом сдерживая закипающее в нем раздражение против каждого, кто внес свой вклад, создавая ему трудности и растрачивая понапрасну его время, он обдумывал изощренный план мести. Но уже к концу сигареты к Саймону вернулось спокойное расположение духа, он улыбнулся своим мыслям и отправился спать, благодаря всевышнего, что потратил на своего протеже не так уж много времени.

Если у мистера Отиса Кью Фенника хватило ума, чтобы принять даже самые невероятные условия шантажистов и отклонить помощь, предложенную из лучших побуждений, он не заслуживал сочувствия и должен оставаться; один на один со своими проблемами.

Саймону удалось поспать чуть более трех часов, потому что именно через этот промежуток времени под окнами появилась бригада мусорщиков и, очевидно, подбадривая друг друга истошными воплями, начала грузить мусор на машину с транспортером. Консервные банки, бывшие до того времени безмолвным украшением закоулка, мгновенно превратились в оркестр ударных инструментов, удачно оттенявший изысканные вокализы тружеников.

К тому времени, когда они закончили, Саймон уже совсем проснулся и знал, что больше в это утро задремать уже не удастся. И все равно он продолжал лежать с закрытыми глазами, вспоминая события минувшей ночи, связанные с мистером Фенником, и почувствовал, как глухое раздражение вновь овладевает им. Только теперь это была не минутная вспышка ярости, а хорошо ему знакомое чувство возмущения, и здесь уж ничего не поделаешь.

Все утро, пока брился, принимал душ и завтракал в кафетерии, Темплер пытался убедить себя, что ночной визитер получит то, что заслуживает, но все было напрасно.

— У тебя достаточно аргументов, чтобы выйти из игры, — сказал он себе наконец, — кроме одного, который бы позволил тебе про все забыть и больше к этому не возвращаться.

Если мистер Фенник согласен платить шантажистам, это можно понять и оправдать, ведь это его личное дело, и черт с ним. Но если шантаж удастся, то зло останется безнаказанным, ведь обстоятельства исключали какую-либо возможность открытого возмездия.

Разделавшись со второй чашечкой кофе, Саймон направился по коридору в вестибюль, где и смог, наконец, получить все необходимые сведения. Мистер Фенник проживал в шестьсот седьмом номере, а телефонист сообщил, что на линии по-прежнему красуется табличка «Не беспокоить». Первым его желанием было отправиться в шестьсот седьмой номер немедленно, но после минутного размышления понял, что конфетный король в столь затруднительных обстоятельствах, вернувшись в номер, скорее всего принял снотворное и не будет в восторге, если его раньше времени поднять с постели.

Тогда Святой решил заняться изучением визитной карточки, которую ему оставил неразговорчивый бармен. Не Бог весть что, но было за что зацепиться или по-крайней мере скоротать время.

Скоден стрит оказалась невзрачной улочкой с мелочными лавками, разбросанными среди жилых зданий, некоторые были переоборудованы под какие-то сомнительные конторы, в других сдавались внаем квартиры столь же сомнительной привлекательности. Шестьсот восемьдесят пятый номер как бы объединял оба этих сарая, так как надпись на витрине гласила «Студия Виа Болтона», а на входной двери табличка гласила: «Сдается внаем».

Дверь была открыта, хотя и не нараспашку. Саймон толкнул ее носком ботинка и вошел. Он сразу очутился в небольшом полутемном холле, с тыльной стороны которого начиналась деревянная лестница, очевидно и ведущая к свободной квартире. По правую сторону была приоткрытая дверь с надписью «Студия Виа Болтона». Святой вошел и оказался в комнате, напоминавшей приемную, отделенную от остальных помещений портьерами. В ней стоял полуразбитый письменный стол, под стать ему трио потрепанных стульев — и ни души.

— Эй, — крикнул Темплер, — есть здесь кто-нибудь?

Ответа не последовало, ни шороха, ни звука. Сквозь проем между шторами он заметил полосу электрического света, прошел в соседнее помещение и очутился в фотоателье. Об этом говорили небольшой помост, софиты, камера на треножнике и разные экраны и подставки. Но никто не пользовался этим реквизитом, а вместо софитов под потолком тускло горела голая лампочка. Широко распахнутая дверь вела, очевидно, в фотолабораторию, об этом говорили ряды баночек и бутылок с химикалиями. На противоположной стороне ателье была еще одна полуоткрытая дверь.

— Есть здесь кто-нибудь? — повторил Святой.

Никто не отозвался.

Он пересек студию и увидел тело, лежащее на полу в дальней комнате.

Оно принадлежало невысокому толстому человеку с неопределенного цвета волосами и довольно тупым выражением лица, которому смерть не добавила ни красоты, ни достоинства. На его белой рубашке с вышитой монограммой «В. Б.» темнело три кровавых пятна с кольцевыми следами от сгоревшего пороха — стреляли практически в упор.

Саймон наклонился и потрогал тыльной стороной ладони лицо незнакомца; тело уже успело окоченеть.