Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

Однако вопреки установившемуся за последнее время мнению, что истоки всех преступлений взрослых кроются в несостоявшихся надеждах и неудачах подрастающего поколения, надо сразу заявить, что Тик Вей постоянно получал в школе хорошие оценки и проявил особую склонность к математике. Но вместо того, чтобы стать инженером или ученым, все его способности были направлены только на то, чтобы облапошить какого-нибудь простака благодаря поразительному умению манипулировать с цифрами.

В свои сорок с небольшим он все еще оставался коротышкой. Широкоплечий, с довольно приличным брюшком, мистер Вей даже в своих неизменных ботинках на толстой подошве вряд ли был выше пяти футов. У него была важная, петушиная походка, как будто он постоянно готов был ринуться в драку. Так люди невысокого роста повышенной агрессивностью часто пытаются компенсировать свои несолидные габариты. Его грубое, аморфное лицо казалось озлобленным на весь род человеческий. Но если хромосомами он был обречен на второстепенные роли в драке, то это компенсировалось его превосходством, когда с точностью и скоростью электронной машины он просчитывал варианты в своих бесконечных пари, подчиняясь железной логике и непреложным законам вероятности.

Для Тика Вея знание вероятности выпадения того или иного числа при игре в кости было детской забавой. Он испытывал глубокое презрение ко всем недоумкам, с азартом играющим в кости в надежде на слепой случай, так как еще мальчишкой знал, что шансы на выигрыш при первом броске были не больше, чем один к трем, один к двум, чтобы выбить десятку, а если игрок попадал в затруднительное положение, и от этого броска зависел исход игры, то вообще, один к тридцати пяти. Ему не составляло труда сопоставить шансы и вычислить, что для бросающего шансы на выигрыш не больше сорока девяти процентов.

Более сложные выкладки для покера тоже не составляли для него труда. Ему не надо было долго размышлять, чтобы вспомнить, что вероятность выпадения подряд двух карт одной масти — один к двадцати трем. С цифрами в руках он мог легко доказать, что не стоит удерживать младшую пару из двух, а лучше сбросить ее и прикупить три новых карты. Кроме того, он знал не меньше пяти способов крапления карт, не говоря уже об исключительной ловкости рук, которая могла свести на нет любую теорию вероятности.

Саймон Темплер впервые столкнулся с ним в баре отеля «Интер» в Майами Бич. Это был еще один образчик архитектуры, каждый год появлявшихся в этом городе и претендовавших на титул «отеля года». Он был больше, выше и роскошней всего, что построено раньше и, кроме того, гораздо дороже. Человечество осваивало дорогу в космос, и отель сразу откликнулся на это появлением «Марсианского зала» или «Пейзажа Венеры», а посыльные сновали в новеньких, поблескивающих побрякушками пластиковых шлемах.

Стоял один из тех ненастных дней, когда, казалось, у природы осталась только одна уныло-серая краска, и она щедро окрашивала все на свете в этот удручающий цвет. В этот самый день, ровно в четыре часа пополудни в одном из баров отеля («Космическом» — как утверждал путеводитель) появился мистер Вей. Первый же бармен узнал в нем одного из самых шумных, но щедрых на чаевые клиентов, что позволило ему приветствовать гостя с некоторым подобострастием и фамильярностью одновременно.

— Хай, Тик. Что новенького?

— Все то же, Чарли. Один, двойной, как обычно.

— Да, сэр.

И он начал ловко смешивать и переливать содержимое многочисленных бутылок.

— Видишь ли, Чарли, в этом мире осталось еще столько беспомощных остолопов, что просто удивительно, как они еще дышать умудряются без посторонней помощи.

— Да, таких много. Вы о ком-нибудь конкретно?

— Не так давно у меня был спор с одним твердолобым барменом.

— Вам следует держаться подальше от этих второразрядных баров, Тик.

— В самом деле? Все началось с разговоров об этом зале. — Голос мистера Вея был слышен даже в самом дальнем закоулке бара, очевидно, он хотел показать, что привык к вниманию публики. — Кое-кто хочет нам навязать астрологию и всю галиматью, что с ней связано. Так что мне просто необходимо было указать, насколько он глуп. «Посмотрим на это дело с другой точки зрения, — говорю я ему. — Знаков зодиака всего двенадцать, как и месяцев в году. Но если почитать гороскопы, то их предсказания одинаковы для всех родившихся под одним знаком. А теперь возьмите любую компанию за карточным столом. Держу пари, что, как минимум, двое из них рождены в одном месяце, но среди них не окажется такой пары, чтобы выиграла одинаковое количество денег». И что, вы думаете, я услышал в ответ? Этот остолоп пытался мне доказать, что с вероятностью пятьдесят на пятьдесят найдется такая пара.

Бармен продолжал протирать невидимые пылинки на безукоризненно чистых бокалах. Посетителей заметно прибавилось, начинались самые горячие часы, и ему было не до разговоров.

— Тут нет ничего странного, Тик. Ведь, если…