Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

По расчетам Саймона не прошло и получаса, как машина остановилась. Щелкнула открывающаяся дверца. Святой попытался снять повязку, но те же костлявые пальцы перехватили его руку, грубо вытащили из машины и повели куда-то. Свежий ветерок обдувал лицо, послышался отдаленный гул поезда. Очевидно, они были где-то в пригороде.

Дверь за ними захлопнулась. В подъезде гулко отдавались их шаги, послышался лязг еще одного замка, и пришлось спуститься куда-то по ступенькам.

— Вот мы и пришли. Включи-ка свет, — послышался голос Фрэнки. — Стой на месте, сейчас я сниму повязку.

Яркий свет ударил Саймону в глаза, он вздрогнул и остался стоять неподвижно, понимая, что из темноты за ним внимательно наблюдают. Старый полицейский прием. Хозяева Малыша следили за каждым его движением: им предстояло решить, не принадлежит ли он к какой-нибудь соперничающей группировке, а заодно и запомнить его внешность на случай предстоящего возмездия.

— Мы приветствуем тебя от имени Благотворительного Общества и рады принять тебя, в ряды организации, созданной для помощи и защиты таких же обездоленных, как ты, — раздался из динамика неестественный, дребезжащий голос…

Скорее всего, эта небольшая речь была записана заранее, использовалась далеко не впервые и была частью рутинной церемонии.

Оратор заметил, что нищенство является одной из самых древнейших профессий. Кроме того, были упомянуты древние монахи, Армия Спасения и некоторые другие достойные представители этого занятия. Особый упор был сделан на тяготы, подстерегающие разрозненных представителей этого ремесла, вынужденных объединяться для собственной безопасности и защиты своих прав в некое закрытое братство, которым и является Благотворительное Общество.

Святому пришлось признать, что все это звучало довольно убедительно. Его глаза понемногу стали привыкать к чрезмерно яркому освещению. Правда, рассматривать было практически нечего: часть оштукатуренной стены, дверь и громкоговоритель, стоявший на полу, провода от которого уходили в темноту.

Тем временем невидимый оратор отечески наставлял:

— В обмен на твою защиту ты будешь отдавать половину своей дневной выручки Мамаше Хейзел — управляющей «Элиот-отеля», в котором за умеренную плату тебе предоставят кров. Она будет руководить твоими действиями и укажет место сбора милостыни. Кроме того…

Здесь голос зазвучал вкрадчиво:

— …не вздумай юлить, за тобой станут присматривать, и нарушение наших законов будет сурово наказано. Если у тебя появились вопросы, то Фрэнки даст необходимые разъяснения.

Вопросов у Святого было много, но время их еще не наступило. Ему было понятно, что он недооценил предусмотрительность и осторожность Короля. Если бы даже Его Высочество присутствовал где-то поблизости, в чем Саймон очень сомневался, то пристрелили бы его гораздо раньше, чем он успел бы выйти из пятна света.

Ситуация к поспешным действиям явно не располагала.

— Нет, сэр, — невнятно пробормотал он. — У меня вопросов нет.

— Тогда пошли, — приказал Фрэнки.

Его глаза снова закрыли повязкой, а, поднимаясь по лестнице, он за спиной услышал знакомый лязг засовов.

Уже на улице что-то звякнуло в кармане у Святого и покатилось по мостовой. Он нагнулся и попытался разыскать потерю наощупь, но Фрэнки грубо поднял его с колен.

— Эй, в чем дело? — подозрительно спросил тот.

— Он уронил монету. Вот она, — затараторил шофер.

— Извините. Я не в своей тарелке сегодня, — пролепетал Саймон.

Это звучало довольно убедительно, и конвоиры его зло расхохотались.

— С этого не разбогатеешь. — Шофер вернул ему монету. — Шевелись. Нам еще предстоит небольшая прогулка.

— Куда?

— По окрестностям. Потом вернемся в исходную точку. Сюда приходят только по приглашению. Король не любит непредвиденных визитов.

VII

Саймон уже заказал коктейли, когда на следующий день в полдень Моника Веринг появилась в Биттери. Она была очень пунктуальной женщиной. Святой подумал, что по ней можно проверять часы. Его позабавило, когда она и коктейли прибыли к столику одновременно.

— Ну вот, — объявил он, пожимая ей руку. — Меня переполняют братские чувства к вам.

Ее красивые брови сошлись на переносице.

— В чем дело?

— Идиоматический оборот, — торопливо пояснил Темплер. — Вчера я стал полноправным членом братства нищих. Меня даже представили Королю.

— Сгораю от любопытства.

Святой подробно описал ей события последнего вечера.

— Когда я уронил монету, — завершил он свой рассказ, — это послужило сигналом для Хоппи, что все идет по плану, и, кроме того, надо запомнить адрес этого дома. Он сделал все как надо. Позже мы даже проникли в само здание. Оно пустовало. Микрофон, громкоговоритель, прожектор — это все, что там было.

— Кто владелец дома? — спросила Моника, и Саймон только развел руками в ответ.

— У нас в руках оказалась еще одна ниточка. Это так называемая Большая Хейзел, управляющая «Элиот-отеля». И кому же, вы думали, принадлежит отель? Стефану Элиоту.

— Стефану Элиоту? Этому филантропу?