Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

— Когда за вами остаются следы, это совсем не значит, что вы виновны, и пора вас отправлять в газовую камеру. Но если вы следы заметаете, это уже подозрительно, тут ваша совесть нечиста. Улика может появиться совершенно случайно. Ну вот сейчас, убей я вас и скройся, оставив множество следов, ни один из них не имел бы решающего значения. Можно исследовать пыль с ковра под микроскопом, найти частицы целлулоида и сказать: «Ага, здесь был кто-то из кино, значит, преступник работает на киностудии». Ну и что? Там работают сотни людей. Или оставь я на месте преступления спички из ресторана «Дом Романовых» — так, значит, я из людей, посещающих такие места? Ведь спички могли пройти десяток рук… а сам я никогда мог и не подходить к этому ресторану. Так вот, я не знаю, что было убрано с ковра Аферлица, или какие спички унесены с места преступления, но зато абсолютно уверен в одной улике, от которой постарались избавиться и которая решает загадку.

— Захватывающе! — заметила она. — Продолжайте!

— Там были очищены пепельницы.

Эйприл, потягивая «мартини», заметила:

— На окурках могли остаться отпечатки пальцев… Или по сорту сигарет можно узнать, кто их курил…

— Я не специалист, но не хотел бы я снимать отпечатки пальцев с сигаретных окурков. Лишь один шанс из миллиона, что вам удастся получить приличные данные. А что касается сорта… В наше время нет сорта, который не курили бы тысячи людей. И большинство легко их меняют.

Нет, на окурках в доме Аферлица мог остаться такой след, который не пропустил бы и самый тупой сыщик.

— Что же это?

— След губной помады.

В комнате воцарилась тишина. Казалось, стены и потолок вдруг раздвинулись и растворились где-то во вселенной. Стук опустившегося на дно шейкера льда в этой тишине казался грохотом снежной лавины.

— Ну конечно, — протянула она.

— Значит, убийцей была женщина, — продолжал он. — И ей не могла быть Трильби Эндрюс, которая умерла. Зато могла быть другая, с которой Аферлиц обошелся таким же образом. Трильби покончила с собой, эта же решила покончить с ним. Или кто-то решил отомстить за Трильби.

— И вы остановили свой выбор на мне, — констатировала она.

Затушив сигарету, Эйприл уставилась на красный след от помады, оставшийся на окурке. Потом перевела взгляд на Саймона. Странно, но в ее глазах он почти ничего прочитать не смог.

— И что же будет дальше? — спросила она.

— Можем выпить еще по стаканчику.

— Вы полагаете, мне лучше самой прийти с повинной, или вы арестуете меня и заработаете лишнюю славу?

— Ни то, ни другое. Я не полицейский и сам вершу свой суд. Об Аферлице я узнал много такого, что собираюсь оставить все, как есть.

Где-то раздался звонок.

— И на каких условиях? — спросила она. — Смелее, я уже взрослая.

— Никаких условий, Эйприл, — ответил Святой. — Аферлица убили — ну и пусть. Понимаете, то, что обо мне рассказывают, не так уж далеко от истины. В прежние времена я и сам вполне бы мог его убрать.

Взгляд ее вдруг заволокло туманом.

— Святой… — совсем иным голосом начала она. Но закончить не смогла — их прервали.

Вошедший дворецкий сообщил:

— Мистера Темплера спрашивает лейтенант Кондор.

Саймон встал. Эйприл тоже, не спуская с него глаз.

— Я постараюсь увести его отсюда, — сказал он, — вы разрешите мне потом вернуться и допить мой «мартини»?

Не дожидаясь ответа, он вышел навстречу мрачной фигуре лейтенанта Кондора. Улыбка на лице Саймона была как всегда естественной и беззаботной.

— Наше недреманное око! — воскликнул Саймон. — Как же вы узнали, что я здесь?

— Да так, побывал в двух-трех местах и нашел. Вы предпочитаете побеседовать здесь или на улице?

— Давайте уйдем отсюда.

Выйдя во тьму улицы, они неторопливо направились по лужайке в сторону машины Кондора. Уличный фонарь был похож на бледную луну среди пальм. Водитель высунул голову в окно и наблюдал за ними.

— Вы с ней легко нашли общий язык? — сухо и безразлично спросил Кондор.

— Очень легко.

— Она вам обещала еще одно алиби — на время убийства Флина?

Саймон замедлил шаги, но руки оставил в карманах и вполне дружелюбно ответил:

— Если вы всерьез, то я предпочел бы услышать официальное обвинение и продолжать беседу в присутствии прокурора и моего адвоката. А если нет, то лучше вам последить за своими словами. Я не могу до бесконечности терпеть такое обращение. Итак, мне нужно алиби или нет?

— Боюсь, что нет, — мрачно признался Кондор и вздохнул. — На этот раз вы вроде не при чем. А что вы знаете?

— Только то, что передали по радио.

— Флин прибежал домой вдрызг пьяный и кинулся прямо в спальню. Прислуга попыталась его о чем-то спросить, но он не обратил никакого внимания. Должно быть, тут же достал из ящика пистолет и застрелился прямо на месте. Прислуга вбежала в комнату и нашла его на полу с пистолетом в руке.

— Ну, для меня это к лучшему, — сказал Святой, — но все же для чего я вам понадобился?

Они остановились, водитель вышел из машины и неуклюже двинулся в их сторону, напряженно приглядываясь в темноте.

— Если все было так, как вы сказали, то это настоящее самоубийство. И, значит, смысла нет воображать, что наш убийца вновь нанес удар.