Пикник со спецназом

Развитие драматургии дня продолжилось тем, что Душман на Третьей точке оказался не один. Одну кудлатую собаку я как-нибудь смог бы потерпеть, но кроме этого лохматого чудища в дело вступила Тяжелая Артиллерия в лице сержанта Манчинского. Старший третьей точки гордо восседал на зелёном ящике и попирал своими стопами россыпь расклёпанных «трассеров». Для тех, кто в бронепоезде, для тех, кто не втыкает, поясню, что капсюль в такой гильзе остаётся целым. Он не пробит бойком, этим патроном выстрел не производился, внутри остался заряд гремучей ртути, а он нехорошо реагирует на сжатие. Наш начальник точки, товарищ Манчинский, взял в руки топор, поднял с земли расклёпанный «трассер» положил его на камень и начал от нехрен делать постукивать обушком по «жопке» гильзы.

— Тук-тук-тук!

Донышко гильзы начало сплющиваться под ударами обуха. А в сплющенном донышке выдувался назревшим прыщом непробитый капсюль.

— Бах! — В конце концов выстрелил капсюль, и полетел в хаотически выбранном направлении с мелодичным звоном: — Дз-з-з-з-з!

Нормальный человек должен в такой ситуации сказать: — «Ой!», и быстренько бросить топор на землю. Потому что люди кругом, можно уязвить кого-нибудь. Но сержант Советской Армии, охреневший на Зубе Дракона от Зуба Дракона сказал: — «Ага, бля!». И поднял следующий патрон с расклёпанным «трассером».

А дальше в окрестностях начал, как говорится, «раздаваться топор дровосека»:

— Тук-тук-тук! Бах!!! Дз-з-з-з-з!

— Тук-тук-тук! Бах!!! Дз-з-з-з-з!

Весёлый прикол продолжался до тех пор, пока не превратился в грустный. Очередной капсюль угодил мне в кисть правой руки аккурат между средним и безымянным пальцами.

Хорошо, что не в глаз, ибо удар был настолько сильный и болезненный, что я начал приплясывать и завывать от боли. Пёс Душман задрал голову в сторону подпёртой доской масксети и принялся завывать вместе со мной. В приступе вокального экстаза я замахнулся сапожищем, решил дать пинка, как собаке, чтобы не дразнилась, чума хвостатая. Но спецназовцы начали стыдить меня:

— Да как ты мог! Душман тебе сопереживает!

Пока я выл и прыгал под масксетью, Манчинский метнулся на Вторую точку за перевязочным пакетом. Он выскочил через бойницу АГСа и понёсся вдоль скалы к окопу Бендера, схватил там ИПП, побежал обратно тем же путём. Бежал-бежал, торопился-суетился, в результате грохнулся. Да не просто грохнулся, а поехал на пятой точке по склону до кучи пустых консервных банок, влетел в них. Банки покатились. Манчинский на этом «роликовом подшипнике» преодолел метров десять вниз по склону, как положено, с грохотом, звоном банок и русскими матюгами. А пёс по имени Душман в это время сопереживал мне и скулил во всё собачье горло под масксетью. Хоть бы фамилию спросил, кто там, за бруствером хулиганит, тоже мне, сторож!

Манчинский кое-как остановился на гадских банках, чуть на минное поле не выкатился. Поднялся, отряхнулся, выматерился пуще прежнего и начал подниматься на пост.

Пёс по имени Душман проигнорировал и это движение.

Манчинский подобрался к бойнице АГСа. Собака по имени Душман не отреагировала и на это тоже. Манчинский поднял масксеть, закрывавшую бойницу, пролез внутрь поста. Тут Душман прозрел, обрёл обоняние и слух, залаял и кинулся на Манчинского.

— Иди нахрен, дурак! — Сказал Манчинский и толкнул Душмана в рыло локтем. Душман всё осознал и немедленно пошёл, куда послали.

— Пацаны, что это у вас за собака? — Я перестал прыгать. — Зачем это тупое существо вам нужно в горах?

— Да, не! Да, ё-маё! Да это — суперский барбос! Он за версту всех чует. — Был дан мне ответ.

Ыгы, я только что видел, как он чует. Пока в СПС не ввалишься, он ничего не видит и не слышит. А если ввалился, то дай ему с локтя в рыло … и всё, и кончится сторожевая собака. Никакого толку от неё, только вой, шум и демаскировка позиции.

Доставленным перевязочным пакетом Манчинский замотал мне руку. Кисть распухла. Саня сделал сдавливающую повязку. Потом пришла ночь и все отрубились. Моя смена была дежурить, я не спал, а рядом со мной не спал один из спецназовцев. Он дежурил от их подразделенья, а я от гарнизона Зуб Дракона.

Как только окружающие угомонились и захрапели, пацан выкатил мне предложение:

— Ты раненый. Давай обезболим?

— Давай. А чем?

Спецназовец вытащил откуда-то сигарету, грит:

— Тут на всех не хватит. А тебя точно надо полечить.

Сначала я не понял, о чем он, потом до меня дошли смутные предположения, я поколебался немного — на посту, всё-таки.

— Не откладывай на завтра, его может не быть. — Сказал пацан и тем развеял мои сомнения. В самом деле, кто на нас дёрнется? На такую толпу? В общем, я согласился.

Пыхнули мы со спецназовцем, он «забычковал пяточку» в горку пороха, которая ждала, когда нас пробьёт на приколы. Порох загорелся, зашипел, осветил Зуб Дракона и Панджшер чуть ли не до выхода в Чарикарскую зелёнку. Конечно же, душманы ни о чем не догадались, как и про собаку. Раньше на Зубе Дракона собака не лаяла, а теперь лает. Духи не допрут, конечно, что к нам на Зуб кто-то пришёл с собакой. Тупые дехкане, чё возьмёшь?