Пиковая Дама, Изыди!

– И, казалось бы, вот оно, счастье! Состоятельный муж, большой красивый дом, звание первой красавицы – живи, да наслаждайся! Но то было не про Аиду… С каждым днем она менялась все сильнее и, увы, не в лучшую сторону, – Женя сдвинула пальцы так, что миловидный девичий профиль обернулся старушечьим: с длинным крючковатым носом и неким подобием острой шляпы, как у сказочных колдуний. Злата тонко пискнула и накрылась одеялом с головой. Остальные подруги зачарованно следили за иллюзией. – Она стала неприветливой и грубой, будто сердце ее черствело с каждым часом. Впрочем, эти перемены довольно скоро забылись. Вернее, они померкли на фоне жутких баек о чужеземке… Поговаривали, что Аида все реже выходила из дома при свете дня, а вот в холодном лунном сиянии купалась еженощно! Соседи Каланчи крестились и в унисон рассказывали одну и ту же историю, в которой каждое полнолуние Аида творила бесовскую магию. В длинной ночной рубахе и с распущенными волосами вместо тугих кос, она босиком шла к перекрестку. Там вертелась вокруг своей оси, исполняла три хлопка, ударялась о землю и обращалась в… Птицу!

Тень на стене, словно по команде приняла новую форму. Теперь по центру светового пятна красовался ворон. Подруги Жени с трудом удержались от вскрика. Лида и Зоя тревожно заёрзали. Стеша шумно выдохнула, обнимая подушку. Казалось, Женя блестяще справилась с задачей и в пору было остановиться, но рассказчица продолжила:

– Черный ворон, которым становилась Аида, взмывал под самые небеса и нырял в сгущающиеся тучи. Порой на этом все и кончалось, но иногда… – Женя перешла на шепот. – Но иногда он возвращался! Такой же, как и прежде, только больше, размером с беркута, он медленно кружил над деревней, словно высматривая жертву. В такие ночи жители Якорево молили Всевышнего о защите, об изгнании беса или, хотя бы, о собственной сохранности. Но ворон редко уходил без добычи. Неуклонно снижаясь, птица падала на одну из крыш. И не было страшнее знака! Каждый в поселении знал, что не пройдет и недели, как в такой дом придет беда… Внезапно умрет кто-то из его обитателей или на целую семью падет тяжелая хворь… а то и пожар случится!

– Мамочки мои! – не выдержала Оля, пустив первую слезу.

– Пропустить визит бесовского посланника было невозможно, даже если все до единого спали блаженным сном… Все потому что Аида в обличии птицы выдавала свое присутствие тремя громкими стуками. Страшными и неизбежными, как сама смерть!

Едва Женя договорила, послышались удары. Ровно три стука в то самое окно, рядом с которым сидела рассказчица. Оглушительные девичьи визги разбудили целый корпус. Женя залилась смехом. В сгустившейся уличной тьме также послышался хохот. Мальчишки, что все это время ждали своего выхода, бегом возвращались в палату. Монолог, и впрямь, был разыгран блестяще… Впрочем, это не смягчило суровости в лице Тамары. Заспанная и крайне недовольная, она возникла на пороге. Худые руки упирались в бока. Губы изгибались в неком подобии улыбки.

– Я ведь предупреждала! – недобро процедила вожатая.

– Простите нас, Тамара Александровна, мы больше не будем… – в унисон произнесли подопечные не сговариваясь.

– Ну уж нет. Теперь – как условились! Не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Никаких завтра танцев! – воспитатель погрозила пальцем и захлопнула дверь.

Вздох разочарования прокатился по комнате. Девчонки уныло переглядывались, стараясь понять степень серьезности обещания. Женя первой нарушила неловкую паузу:

– Да ладно вам, к завтрашнему вечеру отойдет наша Тамара. А если и нет – мы придумаем, чем себя развлечь!

– Что, опять страшилки? – усмехнулась Злата.

– Нет. Кое-что другое… Намного интереснее!

***

«Театр – высшая инстанция для решения жизненных вопросов». Это малоизвестное, но удивительно точное определение за авторством Герцена вот уже полтора века не теряет актуальности. Живые постановки все еще собирают огромные залы и полные руки букетов. Их не убил голубой экран, не задушили стриминговые платформы. Данный вид искусства оказался на редкость живучим и, как ни странно, самым пластичным. Массовый зритель все еще любит классику, но охотно дает шанс экспериментальным пьесам. Возможно, потому что из всех ипостасей культуры, только театр можно назвать по-настоящему живым. Это завораживает и притягивает людей. Как зрителей, так и артистов…

Актерская студия «Мельпомена», конечно, не претендовала на звание настоящего театра. Ведь репетиции в ней случались нечасто, а сама труппа состояла из вчерашних детей. К тому же, девчонок. Зал на их выступлениях традиционно пустовал. Начинающие артистки то и дело забывали реплики, а художественный руководитель кружка, выпускница провинциального театрального училища Тамара Белая, регулярно обещала разогнать подопечных, покончив с самодеятельностью.