Пиковая дама (СИ)

— А если я возьму и скажу «нет»? Эмма, по-моему, была не слишком постоянно в своих привязанностях. Ей и Хант мог надоесть?

— Её козырная карта? Проходной билет в королевский дом? — сощурил глаза Блэйд и медленно покачал головой. — Вряд ли. Эмма приложила слишком много усилий, чтобы его заполучить. И, хоть я не фанат твоей второй половины, но вынужден признать — ей удалось запустить когти и в Ханта, насколько это вообще возможно с такими людьми.

Ты должна понять одно, Алина, эти люди мыслят совсем не так, как ты. Я понимаю, тебе трудно, но если хочешь выжить, придётся с этим считаться. Они любят не так, как любят другие люди: из симпатии, чувства одиночества, желания обрести цель жизни в ком-то другом. Это отъявленные эгоисты. Чтобы они не делали, чтобы не думали, как бы не чувствовала — всюду, как в зеркале, в полный рост отражено их больше «Я». В отношениях Эммы и Ханта взаиморасчёт и взаимовыгода. Но это не отменяет страсти.

— Почему я должна продолжать разыгрывать из себя эту женщину? Зачем я должна притворяться?

Он повернулся ко мне всем телом и теперь, если бы не темнота, мы могли бы легко читать по лицам друга друга. А так приходилось только воображать и домысливать.

— Ты помнишь, с чего начался наш союз, Алина? Ты предложила месть.

— Но как это поможет отомстить? Я не понимаю!

— Мы соберём неопровержимые доказательства, предъявим их в Совете и, поставленный перед фактами, король вынужден будет наказать своего непутёвого сына. Он просто не сможет поступить иначе. Но для того, чтобы компромат возможно стало накопать, Хант должен тебе доверять. Должен быть уверен, что вы с ним заодно.

— Мне всё это не нравится. Это похоже на то, как если бы я шпионила. Тебе не кажется, что всё это как-то… подло?

Глаза Блэйда сверкнули:

— Подло? Подло приписывать человеку деяния, которые он не совершал. Мы же не собираемся перетрясать прилюдно его грязное бельё, Алина. Мы хотим предать огласки свершённые убийства, тем самым предупредив новые. И ещё раз напомню — тебе принадлежала идея сделать это. Но если бы даже ты решила, что вся эта игра ни к чему, рискну предупредить — Хант тебя в покое ни за что не оставит. Тебе всё равно придётся стать его игрушкой. С той лишь разницей, что в этом случае за твоей спиной я уже не встану, — холодно закончил Блэйд.

— Я не говорила, что отказываюсь!

— Но ты не слишком уверенна в том, что хочешь идти до конца?

— Ты же сам сказал: у меня не особенно богатый выбор. Пожалуйста, не сердись.

Я коснулась его руки, словно ища утешения. Ладонь его дрогнула, но Блэйд её не отнял:

— Я не сержусь.

— Ну так что? Снова — союзники?

— Союзники, — пожал он протянутую ему руку.

— Мне было бы спокойней, будь мы друзьями.

— Для того, чтобы стать другом, я слишком мало знаю тебя. Как и ты — меня. Но, с другой стороны, это и к лучшему. Тебе придётся быть жестокой, Алина. Если мы оба хотим, чтобы Хант нам поверил (а он совсем не дурак) всё должно выглядеть натурально.

— Ты хочешь сказать, отделав тебя как следует, я должна буду пойти и отдаться этому человеку?

— Я предупреждаю о том, что, если всё пойдёт хорошо, именно так оно и будет. И будь я на твоём месте, я бы начал с кем-нибудь другим. Твой кузен Винтер отлично подойдёт для этой цели.

— То есть… прости, ты мне и с кузеном предлагаешь переспать?!

— Как один из вариантов. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы ночь с Хантом осталась в твоей памяти первой.

Краска стыда и негодования бросилась мне в лицо. А ещё было очень горько. Так горько, что сдержать слёзы унижения и разочарования просто не получилось.

— Интересно, если бы на моём месте была Иланта, ты давал бы ей такие же «добрые» советы?

Блэйд вздрогнул и процедил сквозь зубы:

— Сравнение не корректно.

— Ну, конечно, — покивала я головой. — Не корректно. Зато так корректно предлагать мне, словно куртизанке со стажем, подстелиться под двух одинаково чуждых мне людей для достижения твоей цели!

— Нашей цели, — жёстко напомнили мне. — Извини, такова жизнь. Иногда приходится чем-то жертвовать.

— Легко говорить, когда жертвовать будет кто-то другой!

— Так, для справки, мне придётся дать изрубить себя практически в лапшу. Согласись, что это по-своему тоже неприятно? Пусть это тебя утешит.

Слёзы уже текли потоком, и я была вынуждена отвернуться, чтобы смахнуть их, хлюпнув носом.

— Эй, ты чего? Плачешь?

— Нет.

Мой голос опровергал мои слова.

Когда, ухватив за руку, он попытался развернуть меня к себе, выдержка мне изменила:

— Зачем ты так со мной?! — разревелась я. — Что я тебе сделала?!

— Алина, успокойся.

— Пусти меня! Какая я была дура! Я думала, что… а ты?! Ты по-прежнему меня ненавидишь!

— Да нет же. Извини, если был груб. Я не хотел тебя задеть или расстроить. Пытался честно предупредить, чтобы не стало неожиданностью. Миндаль разводить я не умею. Куртуазность манер — тоже не ко мне. Ну всё-всё! Успокойся. Сегодня неприятных разговоров больше не будет, обещаю.

Он обнял меня за плечи, погладив по волосам. И сразу стало легче.