Пилигрим

— Любава она душевная. Особенно когда коромыслом поперек спины проходится, — радостно улыбнулся Гаврила и решительно подытожил. — Поймет.

Михаила же затопила приятная волна. Комнин его использует в своих целях, всячески изображая заботу и покровительство. Ирина использует как пока еще не надоевшую игрушку. Но есть люди которые его искренне любят и которым он готов ответить взаимностью.

Появившись в этом мире, он сразу же стал сиротой. Потом появилась семья. Теперь же их у него две. Причем, вторая куда более многочисленнее.

Глава 28. Пора валить

Михаил переместился вправо и присел у очередного дерева, практически укрывшись за его стволом, прикинувшись кустиком. Кажется эта штука называется гилли. Его знакомые охотники называли лохматкой. Делали из капроновой рыболовной сети и навязанных на нее пучков нитей. Романов остановился на пеньке, которую хорошенько пропитали соком травы. Получилось нечто серо-буро-пошкарябанное, но с поставленной задачей вполне справлялось.

Первый экземпляр изготовил сам Михаил. Испытал, продемонстрировав эффективность маскировки. А потом обязал всех пограничников изготовить такой же и иметь в стандартном комплекте. Причем в форме штанов и рубахи. Никаких накидок. При стрельбе из лука или арбалета костюм доставляет определенные неудобства. Это ведь не винтовка, поэтому есть вариант зацепа тетивой. А уж если это накидка, так неудобства только возрастают. И уж тем более, если придется рубиться.

До часового еще метров пятнадцать. Далеко. В смысле, снять из арбалета, без проблем. Только хлопок будет слышен в лагере, что полусотней метров ниже, на берегу ручья. И пусть он живет своей жизнью, там смогут расслышать даже треньканье тетивы лука.

Это только кажется, что он совершенно бесшумен. Вот если с расстояния в сотню метров, тогда еще да. Хороших лучников у пограничников больше половины. Остальные вооружаются арбалетами, из которых научиться стрелять в разы проще. Но из-за деревьев дальность стрельбы серьезно ограничена. Поэтому приходится подкрадываться на рубеж атаки всей толпой и брать часовых в ножи.

Ну кто же так-то делает. Уставы, ни ведь кровью пишутся. Ну, в данном случае они будут только написаны и твоей в том числе. Потому что, часовому запрещается и ржать как лошадь Пржевальского в том числе.

Уловив момент Михаил очередной перебежкой оказался в десятке шагов от цели. Причем на этот раз не за стволом дерева, а прикрывшись кустом подлеска. Случись кому здесь помочиться, так и не заметят.

Молодец. Хорошо отсмеялся. А теперь вспоминай, что ты на посту и хватит привлекать к себе внимание товарищей в лагере. А то случится с тобой несчастье они и всполошатся сразу.

Ага. Как же. Так он и услышал. Сиськи какой-то шлюхи в караван-сарае ему все покоя не дают. А вот теперь он готов поиметь всех ромеек скопом, потому как все они без исключения падшие женщины. Прямо половой гигант.

Михаил турецкий знал уже в совершенстве. Акцент конечно присутствует, но и только. Ему его выучить нетрудно. А вот пограничникам приходилось несладко. Мало им несчастий, так еще и греческий с турецким обязательны у изучению. Впрочем, сегодня того упора уже нет. Сугубо по желанию. Надобность отпала.

Ну наконец-то. Появился старший и вставил фитиль. Как нерадивому часовому, так и тем, кто его отвлекает. Поутихли, сразу же нашли сто одно наиважнейшее дело и в сторону товарища даже не смотрят. Вот и ладушки.

Михаил примерился и бросил метательный нож. Тяжелый, с граненым наконечником. От такого, при должной силе и точности броска, ни кожа, ни кольчуга не спасают. Турок вздрогнул и замер, как человек которому защемило нерв в позвоночнике. Потом не проронив ни звука завалился на спину. Михаил бросился к нему и схватив за шиворот затащил за куст, отмечая по ходу, что тот облачен в плохонькую стеганку.

Признаться, он и сам поражался своей наглости. Как и тому, что ему все это еще и сходило с рук. Едва исчез часовой, как пограничники начали приближаться на дистанцию уверенного выстрела.

Все. Дальше тянуть нельзя. Охранников в караване под стать числу пограничников. Плюс караванщики. Поэтому основная их ставка на внезапность. Романов вскинул арбалет. Глянул, чтобы тетива не подцепила нити костюма. Прицелился в воина в чешуйчатом доспехе и нажал на спуск.

Хлоп-п!

Без выгибаний или иных каких-либо эффектов, турок завалился набок, да так и замер в неподвижности, с торчащим меж лопаток болтом. И тут же лес и поляна взорвались шумом. Треньканье и хлопки тетив. Тревожные, испуганные, панические, болезненные крики и стенания. Вой на одной протяжной ноте, кому-то уж очень крепко прилетело, или у него просто низкий болевой порог. Громкие команды призывающие к бою. Хватающиеся за оружие воины и разбегающиеся караванщики.

Михаил отбросил в сторону арбалет, и сорвался с места, извлекая меч из специальных ножен на спине. При этом он и остальные пограничники двигались не издавая ни звука. Благодаря мягкой обуви из сыромятной кожи шагов практически не слышно.

— Шайтанлар[31]!