Пилигрим

Сидеть, ожидая внезапное спасение, пришлось долго. Спасение откладывалось. Сверху по крышке импровизированного гроба никто не стучал, а спектакль в качестве зрителя все же хотелось досмотреть до конца. Пришлось самому, едва-едва…

Срывая ногти и раня в кровь конечности, до оголения нервов на пальцах… Начал подкапываться под дверь. Земля была хорошо утоптана и больше напоминала каменистый грунт. Однако, начитавшись в юности похождений «пламенных революционеров», презрев тяготы и лишения, ковырял земельку, а больше грыз её родимую, нашептывая себе разные правильные слова про смысл жизни.

Спасло меня, что темница было сооружением временным и бетоном не залита. Поэтому кое-как приноровился. Уставал с непривычки, а что делать?

Но не от выработки дневной нормы я мучился, больше всего пришлось страдать от жажды. Как я понимаю тому, кто должен был носить арестанту еду и питье пришел внезапный копец.

Повезло, что ночью, на исходе вторых суток прошел дождь, и в рукотворной ямке появилась вода. Я, не брезгуя и не воротя нос, дескать, вода грязная с бациллами и холерным вибрионом, став на четвереньки, долго и с наслаждением ее лакал. После лежал, прислушивался к организму. А потом снова пил. Возможно, видя цвет потребляемого раствора на дневном свету, мог отказаться.

* * *

Только через трое суток, я смог выбраться. Подкопал размякшую после дождя глину и с бревнами на ногах, извиваясь, как червяк с гирькой на хвосте, выбрался на волю.

Пока я не выбрался, снаружи было тихо. С моим появлением, выжженный пейзаж оживился. Птицы сидящие на деревьях, посчитали меня своим соперником в деле раздела падали и были весьма недовольны.

Посмотрел я по сторонам… Пейзаж достойный кисти Верещагина или, спаси и помилуй, какого-нибудь Босха…

* * *

Тоска. Лагерь обезлюдел. Но звуков было хоть отбавляй. Правда, вонь стояла страшная, до рези в глазах, до рвоты. «Командосы» оказались очень рассеянными людьми. Трупов «бумбейрос» и охраны, настреляли сколько смогли, а закопать забыли.

Стервятники и другие падальщики слетелись, сбежались со всей округи. Чинно рассевшись на нижних ветках, они терпеливо дожидались, когда «треугольное существо» в моем исполнении, уберется отсюда и не будет отвлекать их от продолжения роскошного пиршество.

Нормальному человеку находиться в такой атмосфере было невозможно, но пришлось. С бревнами на ногах ползать не удобно, однако ничего не поделаешь. Полз, подтягиваясь на руках, цепляясь зубами за все выступающие из земли корни, травинки и бугорки.

С голодухи ослаб и сник. Щиколотки распухли и кровоточили. Но нашел пилу одноручную, обычную ножовку по металлу. Хотел на радостях отпилить себе ногу, но передумал. Нога-то своя, не чужая. Да и больно это…

Через три часа, проклиная все на свете, перепилил верхнее бревно и выбрался. Без привычных бревен на ногах, первые пару минут чувствовал скованность в движениях. Но быстро привык.

Подвел итог. На ногах гнойные, сочащиеся сукровицей язвы. На руках от пилы — кровавые мозоли. Ходить тяжело, а надо. Есть хотелось так, что хоть ты бери, садись рядом со стервятниками и начинай жрать, распухшие от жары трупы…

Хорошо, что воины соседней отчизны торопились и не обратили внимания на бандитский продовольственный склад. Что особо заставило биться сердце, так это наличие курева, спиртного и пива. Правда, когда не ел пять суток, радость от обладания спиртным наступает после чувства насыщения… Но сперва пить… Почти холодное пиво… Банки с помощью металлического приспособления я стал открывать только после третьей выпитой. До этого, от нетерпения, просто прокусывал их зубами.

А говорил, ослаб, силы, говорил нет… Ну, да, ладно… Хотя, врал, конечно…

С обнаружением спиртного, курортный сезон приобрел иные оттенки и продолжился более удачным образом… Если бы не запах… И не рвота от съеденного. Все было бы прекрасно. Но пожадничал, поторопился, вот и вывернуло все назад…

Куски в моем положение после незапланированного поста следует жевать, а не глотать целиком. Желательно при этом язык себе клыками не прокусывать, впалые щеки не зажевывать и себя ограничивать. Если не получается, оттаскивать себя от еды за волосы и воротник. А лучше привязать к дереву и дозировать приём пищи маленькими порциями, как в рабочей столовке.

* * *

Отравиться трупным ядом в мои планы не входило. Пришлось обнаруженные припасы, перетаскивать на слабеющих руках подальше от этих ароматов, где даже восход и закат солнца, были основательно ими пропитаны.

Закапывать я никого не стал. Как знал, что скоро должен будет прибыть караван за товаром. Пусть и они посмотрят. Посочувствуют.

Пока трудился, что за день такой, опять устал. Сил не было, даже сидеть прямо, все к земле тянуло. Прилечь. Отдохнуть.

Прилег. Отдохнул. Нашел какой-то брезент, им и накрылся.

Несколько дней я отдыхал неподалеку от этой смрадной помойки, усеянной огромными птицами, волками и мертвецами.