Пилигрим

Ее спутник на первый взгляд казался слепым. Онстоял в вестибюле, отрешенно глядя вдаль и все еще сохраняя облик ангела. Ростом под два метра, сутулые плечи, безжизненно упавшие руки, сложенные крылья. Шарфы и промокшее складчатое пальто с высоким воротником висели на худом туловище так, словно в любой миг могли встрепенуться и соскользнуть на мраморный пол.

Леди Куотермэн оказалась моложе, чем они ожидали. Она ничуть не походила на престарелую маркизу, какой представлялась благодаря беспрекословным требованиям и почти военным приказам, передаваемым с помощью каблограмм, которые по пять-шесть раз в день приносили из консульства лакеи. Во плоти ей было не больше сорока — если не меньше, и в каждом ее слове и жесте сквозило море обаяния. Дора Хенкель мгновенно влюбилась в нее и смущенно отвернулась, поскольку от красоты леди Куотермэн ее бросило в жар. Повернувшись снова, она по немецкой традиции сделала книксен, а уж потом заговорила.

— Как же мы беспокоились за вас, леди Куотермэн! — заискивающе улыбаясь, сказала она.

Кесслер подошел к внутренним дверям и отворил их, посторонившись и пропуская гостей. Отныне он всегда будет называть этот день «днем, когда пали ангелы». Его тоже сразила красота леди Куотермэн и ее романтическое появление с гигантом в фарватере.

Из приемной вперед выступила внушительная фигура в белом халате.

— Я доктор Фуртвенглер, леди Куотермэн. Здравствуйте!

Маркиза протянула руку, доктор склонился над ней. Йозеф Фуртвенглер гордился своим врачебным тактом — во всех смыслах этого слова, — хотя его тщательно отрепетированная улыбка, популярная среди пациентов, вызывала подозрение у коллег.

Повернувшись к фигуре, маячившей сзади, леди Куотермэн сказала:

— Негг Doktor, ich will Ihnen meinen Freund Негrn Рi1gгim vorstellen (Герр' доктор! Я хочу представить вам моего друга Пилигрима (нем.)).

Фуртвенглер заметил, как в глазах нового пациента мелькнуло опасение.

— Быть может, леди Куотермэн, ради вашего друга мы перейдем на английский? Здесь, в Бюргхольцли, многие бегло говорят по-английски, в том числе и пациенты. — Он шагнул вперед, улыбаясь и протягивая руку. — Добро пожаловать, мистер Пилигрим!

Пилигрим уставился на протянутую руку, но не пожал ее и не промолвил ни слова.

— Он не говорит, герр доктор, — Пояснила леди Куотермэн. — Онемел с техпор, как… его нашли.

— Правда? Это довольно обычное явление. — Доктор одарил Пилигрима еще более приторной улыбкой. — Позвольте пригласить вас в приемную. Там есть камин, и мы сможем выпить кофе.

Пилигрим глянул на леди Куотермэн. Та кивнула и взяла его за руку.

— С удовольствием, — сказала она Фуртвенглеру. — Чашечка хорошего швейцарского кофе — лучшее лекарство. — Она кокетливо улыбнулась. — Куда идти?

— Пожалуйста, за мной.

Доктор Фуртвенглер щелкнул пальцами Доре Хенкель, и сестра стремглав бросилась через вестибюль в столовую за закусками. Кесслер застыл рядом с гостями, изо всех сил стараясь не походить на надзирателя.

Леди Куотермэн повела Пилигрима вперед.

— Все хорошо, — сказала она ему. — Все хорошо. Мы благополучно добрались, и скоро ты отдохнешь. — Она взяла его под руку. — Как же я рада, что мы вместе, мой дорогой! Как хорошо, что я приехала!

2

Врач Пилигрима был человеком не болтливым. Он приехал часов через пять после того, как его пациент покончил с собой. Кэб доктора Грина остановился на улице Чейни-Уок без четверти девять утра. Форстер провел доктора прямо в сад, где Грин установил, что Пилигрим не дышит, а сердце у него не бьется.

Доктор совершил обследование с особой тщательностью, памятуя о предыдущей попытке самоубийства, которая Пилигриму не удалась. В тот раз пациент утопился в Серпантайне, но, несмотря на то что зима была в разгаре, а воду сковало льдом, он выжил, хотя и не подавал признаков жизни, когда его нашли. Потребовались более двух часов и весь опыт Грина, чтобы вернуть неудавшегося самоубийцу к жизни. Впрочем, доктор не приписывал себе успеха, поскольку Пилигрим слишком долго казался мертвым.

Со временем Грину пришлось признать не только суицидальные наклонности пациента, но и его исключительную живучесть. В нем словно существовала какая-то сила, не желавшая умирать.

Через час после приезда на Чейни-Уок доктор Грин объявил, что Пилигрим практически мертв, и, как положено, принялся оформлять свидетельство о смерти. Однако, дабы подтвердить свое заключение, он прибегнул к услугам коллеги, доктора Хаммонда, одного из ведущих лондонских невропатологов. Давние знакомые, они не раз вместе проводили вскрытия самоубийц или убитых.

Когда доктор Хаммонд приехал, дверь ему открыла кухарка миссис Матсон. Ей пришлось взять на себя обязанности дворецкого, поскольку Форстер был занят другими делами. К этому времени тело Пилигрима внесли в дом и положили на кровать.

Грин обрисовал ситуацию, рассказал о своем предыдущем опыте спасения пациента и добавил, что не решается вынести заключение о смерти без подтверждения коллеги. После краткого обследования Хаммонд убедился, что Пилигрим действительно умер. «Мертвее некуда», — сказал он Грину.