Пилигрим (СИ)

Троица троллей дожидалась нас у очередной развилки. Своими тушами они почти полностью загородили проемы в стене, так что возможности пройти незаметно не было никакой. У двоих из них были дубины, тяжелые, мощные дубины, которые один волочил по полу, а другой тащил на плече. Третий тролль был безоружен, но от этого менее опасным не становился. Он стоял по центру, уперев длиннющие руки себе в подмышки, с таким задумчивым выражением на лице, словно не первый год ломал голову над какой-то хитроумной математической задачей. Именно он-то и заметил нас первым.

Танкедод, достав свой любимый щит, стал бить по нему плашмя секирой. Чем больше шума, тем лучше. Пока он фокусировал на себе внимание монстров, остальные занимали удобные для себя позиции и готовились к предстоящей схватке.

Первым напал тролль, волочивший дубину по полу. В три неуклюжих шага он очутился перед Танкедодом и, нахмурив единственную бровь, обрушил страшный удар дубиной сверху вниз. Танкедод был к этому готов, выставил щит, привстал на одно колено, и выдержал удар. Тролль нахмурился еще сильнее, опять замахнулся, но затем взвыл от боли и выронил свое оружие. Это Дюран Дюрант всадил ему арбалетный болт точнехонько в лоб. Приличного человека подобное действо убило бы на месте, ну или хотя бы оглушило, но для толстокожего, твердолобого тролля это все равно что теннисным мячом по макушке.

Я проскользнул мимо, уже выбрав себе цель. Остановившись перед длинноруким троллем, я стал петлять и лаять, забегать ему в ноги, подпрыгивать, всеми силами стараясь приманить его к себе и запутать. И преуспел в этом, длиннорукий едва не споткнулся о собственной большой палец, пришел с этого в ярость и стал махать своими ручищами, пытаясь достать меня. Я отбежал чуть-чуть вбок и залаял громче. Длиннорукий на это купился, послушно последовал за мной, по-прежнему выбрасывая кулаками в разные стороны.

И тут послышался ни с чем несравнимый звук ломающейся челюсти. Последний, несший на плече дубину тролль угодил прямо под град ударов моего длиннорукого оппонента и замертво упал наземь. Это был чистый нокаут. На какую-то долю секунду лицо длиннорукого приняло прежнее задумчивое выражение, но затем вытянулось и округлилось от ярости и осознания того, что он натворил. Я к тому моменту уже отбежал на приличное расстояние и ухмылялся настолько невинно, насколько позволял волчий оскал.

Сражение получилось явно неравным и продлилось не больше трех минут. Все приободрились этой маленькой победой и восприняли ее как добрый знак. Собрав с повергнутых врагов монеты, мы возобновили свой путь по катакомбам, где я снова, гордо задрав хвост, шагал одним из первых.

***

Несколько часов мы брели в одиночестве, мраке и холоде. Позади и спереди нашего тоннеля, за неимением освещения, образовались бездонные черные дыры. Гнетущая атмосфера тучей повисла над нашими головами. От былой радости победы над троллями ничего не осталось, даже шутки Твин про лампочку уже никого не смешили. Казалось, что это путешествие так и будет продолжаться — долгие нескончаемые часы неустанного шагания только вперед, сквозь тьму и влажный, несвежий воздух. И вдруг раздался громкий треск в перемешку с душераздирающим воплем, таким резким, таким неожиданным, что с перепугу я двумя парами лап взлетел вверх, крутанулся и, приземлившись, был готов к самому худшему.

— Умри-и-и, — визжала Твин, нацелив в стену кончик посоха, из которого мощной струей вырывался поток замораживающего луча.

— Что такое? — спросил Дюран Дюрант. Он, как и я, тоже не на шутку перепугался, правда не подпрыгивал полтора метра в воздух, хотя и был весь бледный, как пломбир.

— Паук, — коротко бросила через плечо Твин, покрывая поверхность стены толстым слоем льда. — Ненавижу…

Оказалось, что Твин шла, как и все, грустила, но уткнулась взглядом в подозрительное пятнышко на стене, наклонилась к нему с намерением повнимательнее рассмотреть, а это был…

— Паук, — повторила Твин. — Здоровенный такой, как утюг! Ненавижу насекомых!

— Ну, по факту, пауки — не насекомые, — сказал я облегченно. — Они дальние потомки крабов, которые вышли из моря на сушу и остались там жить. Это паукообразные.

Но мои доводы были встречены довольно прохладно.

— Факт или нет, — насупилась Твин. — Они мерзкие и страшные.

— Вообще-то это хорошо, — сказала Селена ни к кому в особенности не обращаясь. — Значит, мы уже подходим к их логову. Не теряйте бдительности, и очень тебя прошу, Твин, держи себя в руках.

И мы продолжили путь. Твин больше не горела желанием что-либо здесь разглядывать, забилась в самый центр, вытолкав оттуда Пинк, и стала тихонько бубнить себе под нос. К ее ужасу, пауки стали встречаться все чаще. Чем глубже мы проникали, тем сильнее стены тонули в паутине. Ото всех сторон начали доноситься странные щелкающие звуки и какое-то шуршание. Изредка спереди мелькали красные точки, но что именно это такое никто объяснить так и не мог.