Пилигрим (СИ)

Онерон поклонился и вышел из города. На ближайшем привале он обнаружил в тряпице скрижаль и двухдневный запас хлеба. Улегшись у костра, он с увлечением постороннего человека перечитывал заповеди собственного сочинения, старательно нацарапанные первосвященником на глине. «Сохраняй жизнь», - гласила первая заповедь. «Уважай ближнего», - говорила вторая. «Будь хозяином своей жизни», - следовала третья. Всего их было двенадцать, включая воззвания к семейным, племенным и этническим традициям, запрета на инцесты и каннибализм. Как просто, как легко звучали эти слова!

IX. Странствие

Когда ноги шагают по земле, глаза наблюдают и голова работает, как ей вздумается.

Онерон шел и вспоминал слова одного жителя, который решил уйти из Тарота со всем своим кланом - вопреки устроенному быту и защищенности. Это был плотный, высокий мужчина, толковый ремесленник и отец семейства. Этот долговязый маор говорил: твои стены крепки и в закромах у тебя есть пища, но здесь мы уже не хозяева себе. Нам приказывают, что делать, нас заставляют это делать, хотим мы или нет. Приходится слушаться. Я спрашивал у жены: где свобода? Раньше мы делали, что захотим. Теперь вынуждены работать для всех. Еда вкусна, над головой есть крыша, но я чувствую себя цепным псом. Стоит только тебе или распорядителю сказать, и мы должны выполнять приказ. Меня не устраивает такая жизнь, я сам себе хозяин. Я думал. Сегодня надо тратить полдня на работу, завтра нужно будет отдавать половину дохода, послезавтра детей отнимут для учения, а что же будет потом? Я слишком дорожу собой, чтобы думать об остальных. Да, именно так он и сказал, этот маор.

А Онерон в свою очередь посоветовал ему думать еще, и сказал, что ушедшие добровольно всегда могут вернуться. Было что-то тревожное в словах того маора, что-то, вызывающее беспокойство. Маор был прав: социальная машина ограничивает свободу своих членов, это неизбежно. Разве мы спрашиваем мнения ноги, прежде чем сделать шаг? Онерон думал над другим: как далеко зайдет процесс социальной эволюции. Есть десятки возможных вариантов, с различными последствиями. Оставалось надеяться, что общественный договор прочно закрепится в сознании маоров и они избегнут законного насилия - этого бича развивающихся государств... Небо, о чем он мечтает? Какая наивность. Насилие будет при любом раскладе. Насилие заложено в природу человека.

Онерон шел по земле Люмины на восток, по торговому тракту и подводил итоги пятилетней смены. Технология внедрена - начальные знания в области арифметики, геометрии, естественных наук получены. Зарождается натурфилософия. Экономический уклад организован; развиваются земледелие, животноводство и ремесла. В Маорат пришла торговля. Социальная система построена. Городская община живет по принципу прямой демократии, из нее выделилась руководящая элита и производители. Возник комплекс морально-правовых норм, пришедший на смену примитивным табу. Законы прочно слились с учением Великого пути - самым важным проектом, которому было подчинено все остальное. Собственно говоря, ради него все и затевалось. Маоры, в силу генетической предрасположенности, успешно освоили трактаты Онерона. В их сердцах поселилась вера. Их спины распрямились, а взор прояснился. Исчез страх, они стали думать о завтрашнем дне. Они стали думать - вот что важно. Разум очнулся от животной спячки.

Онерону встречались пестрые караваны, следующие в Маорат. Рядом с трактом располагались деревеньки, крестьяне гнули спины в полях и когда он проходил мимо, то одна, то другая голова пугливо выглядывала из кустов. Со потемнел от Солнца, ступни загрубели, а одежда покрылась дорожной пылью. Поскольку его тело было таким же, как и у остальных людей, оно так же подвергалось болезням и усталости. Онерон стал старше за эти пять лет - проспавший тысячелетия, он, казалось, лишь сейчас по-настоящему узнал, что такое время. Раньше он воспринимал свой организм, как исправную машину с длинным сроком гарантии. Но после простуды, пары вывихов, сорванного ногтя и еще одного случая, от которого чуть было не лишился глаза, он стал относиться к себе бережнее.