Пилигримы войны

В колбе действительно находился человек. Но какой! Дебелое лицо, крупные надбровные дуги. Звериный рык, кажется, навечно застыл на его толстых губах, торчали крупные зубы. Синие и красные волоски намертво присосались к вискам, оплетали тело, словно электрические провода нового Франкенштейна. Володя бросился к следующей колбе. Кто там находился в заточении, понять было невозможно – тело высохло, скукожилось, точно древняя мумия, при этом приобретя прозрачность. Колосов стоял, разинув рот, смотрел на высохшие вены и артерии, отчетливо выступающие за «стеклянной» кожей. В соседней колбе он увидел молодую девушку, по виду их современницу, в шортах и красной майке с надписью по-английски «Миру – мир». Ряд пустых вместилищ, а потом…

– Коля! Коля! – заорал Гришков, со всей силы ударив по колбе.

Коля Смагин висел в пространстве, вытянув вперед шею, как человек, совершающий рывок из воды. Его глаза были широко раскрыты, рот напряжен, руки выставлены вперед. Волоски копошились, подбирались к вискам, осторожными уколами пробуя кожу. Колосов, запечатав себе рот ладонью, смотрел в его мертвые, ничего не выражающие глаза. Шок длился несколько минут, пока Гришков пробовал разбить стекло, а потом сел на пол, прислонившись к нему спиной, и заплакал.

– Володя, – не своим голосом произнес Колосов. – Надо идти дальше.

Коридор под прямым углом свернул налево. Здесь колб уже не было – стояли какие-то диковинные приборы, трогать которые у Колосова не было никакого желания. Володя понуро брел за ним, все повторяя про себя «Боже мой! Боже мой!».

– Прекратите это! – разозлился Колосов.

– Он там, Коля. А остальные? Тоже где-нибудь висят, как жуки на булавке! Вот и мы так же…

– Хватит! Прекратите паниковать! Мы обязательно выберемся отсюда!

– Как? Как? – взвизгнул Гришков. Колосову пришлось остановиться и отвесить лаборанту звонкую оплеуху. Володя мотнул головой и затих.

Внутри комплекса происходило какое-то движение. Глухо стучали передвигающиеся каменные плиты, затем грохот усилился. Колесов и Гришков замерли посредине коридора, стояли, вцепившись друг в друга, напряженно вслушиваясь в звуки. Казалось, меняется весь комплекс – опускаются и поднимаются стены, меняется конфигурация коридоров. Воображение рисовало огромного механического монстра, что с дьявольской изобретательностью дергает невидимые рычаги, беснуется, злобно хохочет.

– Что это значит? Что все это значит?