Пилигримы войны

– Если Борян умрет, вы все покойники, понял? Я тебе, падаль, такую казнь придумаю, черти в аду содрогнутся. Давай этого гада к остальным!

Полоза подхватили, поволокли куда-то. Он шел, перебирая ногами, лицо заливала кровь, видно не было ни черта. Он слышал, как отпирали замок, и полетел, падая куда-то вниз, получив пинок для ускорения. Пересчитал собой ступеньки лестницы, распахнул многострадальной головой дверь и ввалился в холодное помещение.

Голова гудела немилосердно, к горлу подкатила тошнота – сотрясение мозга гарантировано. Несколько минут он простоял на коленях, упираясь головой в плечо Свята, перебарывая рвотные позывы. Свят тихо матерился себе под нос. Наконец тошнота отступила, Полоз стер кровь с лица, стараясь не задевать развороченную бровь, охнув, вправил себе нос.

– Ничего, ничего, заживет. Бритый готов?

– В живот засадил, а там не знаю. Но из строя выбыл надолго.

– Пахан с нас шкуру лентами спустит, – буркнул Блаженный.

– Не хера лезть, – коротко отрезал Свят. – Взялся за нож, не говори, что негож. Смотреть на него, что ли?

– Ага, теперь на куски порежут.

– Чего ты ноешь, а? Порежут, порежут! Так просто не дадимся. Если крышка пришла нашему походу, я хоть одного-двух за собой утащу. Надо только развязаться, а там еще повоюем.

– Сейчас.

Полоз вытер об штаны кровь с пальцев, Свят первым подставил ему связанные руки. Пришлось повозиться с хитрым узлом – затянуто было на совесть, пальцы то и дело соскальзывали. Полоз пыхтел, время от времени останавливаясь, когда голова начинала кружиться, но потом продолжал свою работу.

– Вот дятлы печальные. Даже связать тебя забыли! Видать, Архар совсем голову потерял, за бритого переживая. Что он ему, подружка, что ли, чтоб так убиваться? Телок обыкновенный.

Свят сбросил веревки, повернулся к Нестеру:

– Давай, брат.

Полоз лег на пол и на минуту прикрыл глаза. От земли шел спасительный холод, успокаивал разбитую голову. Времени оставалось катастрофически мало, поэтому он, превозмогая боль, встал и, пошатываясь, побрел к Якуту.

Глава 10

По ночам в пустыне холодно. Ветра гоняют мелкую пыль и песок, и при свете луны он медленно переваливается с места на место, как в калейдоскопе. Селение кажется мертвым, по крыши занесенным песком, только широкие, протоптанные тропки выдают, что место это обитаемо.

Вертушка выбросила их за шесть или семь километров отсюда – ближе было нельзя, видимость отличная, а слышимость еще лучше. Вслед за проводником протопали эти шесть-семь километров, последние уже в опускающихся сумерках. Неслышно окружили селение, залегли. И лежат до сих пор.

– Свят, Свят, как слышишь?

– На приеме.

– Что у вас?

– Тихо, как в китайской чайной.

Полоз аккуратно переместил вес тела на другую сторону, прижал к глазам прибор ночного видения. Это был его первый выход в качестве командира группы, и внутри он заметно нервничал.

Приказ командования краток и ясен: занять позиции, дождаться противника, перебить охрану, захватить объект. Перед глазами всплыл файл, увиденный в штабе. Абу Бали, 47 лет, правая рука действующего в этом районе главаря «шайтанов». Сам главарь предпочитал руководить на расстоянии – не вылезал из подземных нор, изрезавших горы вдоль и поперек кротовьими ходами. Полоз в сотый раз подумал, по какой причине объединенное командование не сотрет эти горы в порошок вместе с притаившимися боевиками. Вокруг ни души, место глухое. И не пришлось бы трупы собирать с отрезанными головами.