Пилот-12 (СИ)

Кроме Бинди, его больше никто не слышал. Теперь, когда он до синяков сдавил кожу на локте, смотрел болезненным, бесноватым взглядом и совершенно забыл о боли на лице, Би задрожала.

Близнецы стояли поодаль, бдительно дожидаясь, что все разойдутся мирно. «Вдруг он и на неё накинется?», — с опаской шушукались братья.

— Не прошло и тридцати дней, как ты быстренько нашёл мне замену. Ну и где твои хвалёные серьёзные намерения? Отпусти, мне больно, — мужественно выдала девушка и решила, как будет действовать, если этот псих посмеет «распускать руки».

— Какая же ты… — тут Кей поджал губы, иначе бы вырвалось оскорбление, Би сегодня выглядела иначе, даже волосы убрала каким-то образом, — Сама же прогнала, а теперь упрекаешь за секс с девушкой, с которой у меня никакого будущего? Ты разорвала моё сердце на куски и бросила в канаву с дерьмом, а я до сих пор готов отдать за тебя жизнь и сделаю это, если потребуется.

— Отпусти… — слёзно повторила Би, но тот не услышал:

— Я ушёл в запой, чуть не сдох в лихорадке. Я забыл какого это — чувствовать хоть что-то кроме ярости и съедающей боли, а ты … называешь меня кобелём?! — смело заголосил Кей, в подпухших глазах блеснули слёзы, а этого с ним не случалось со времен тюрьмы. — Д-да пошла ты…! — смягчил Кей, — Я ... тебе не груша для битья, которую ты пинаешь, когда захочешь, Би, — каждое слово он с трудом выдавил, словно кто-то крепко держал за горло.

Наконец отпустив её руку, Картер ощутил жжение на щеке.

Солёная слеза попала в рану и напомнила, что он всё ещё жив и способен плакать.

Сунув руки в карманы, Кей ушёл и оставил отрешённую Бинди Блэр позади.

«Разве сейчас время плакать? Если так, то я совсем ослабел...» — сначала подумал Картер, но потом вспомнил мамины слова.

*****

Когда-то, после издевательств в школе, маленький Кей глотал слёзы, пока шёл домой, но когда увидел мать, тут же стёр их и подавил обиду.

— Малыш, зачем ты это сделал? — удивилась тогда мама.

— Не хочу, чтобы ты видела, как я плачу, иначе ты подумаешь что у тебя размазня, а не сын.

— Тебе это дед сказал?

— Нет, я по телевизору видел...

Мама улыбнулась и приобняла Кея за плечи.

— Когда слёзы льются, это значит, что боль, обиды и плохие эмоции покидают нас. Если их не отпускать, можно стать холодным и несчастным. Все люди плачут, даже твой папа.

— Папа?!

Она кивнула.

— У него тяжёлая работа. Папе часто больно, ему очень надо лить слёзы, понимаешь?

— Не особо, — нахмурился малыш, а матушка продолжила:

— Просто знай, что плакать не стыдно. Так ты будешь становиться сильнее, ведь твоё сердце отбросит всё плохое вместе со слезами, наберётся сил и окрепнет.

******

Тёплые воспоминания о маме напомнили о тоске по родителям и детству. «Вот бы увидеть маму с папой... однажды... не сейчас... Но когда-нибудь...», — одной слезинке удалось вырваться и прокатиться вниз. За ней последовала вторая, третья и в конце концов четвёртая. Пусть и тихо, но Кей дал волю скопившимся за девять лет грузу эмоций, ведь с тех пор, как его избили заключённые, он никогда не разрешал себе такой роскоши. Это длилось не дольше пяти минут.

Дрожащими руками, Картер закурил, второй рукой закрыл глаза, попривыкнув к жжению. Глотнув ком, юноша подавил желание разрыдаться прямо здесь, за углом здания диагностики.

«Пустил три слезинки и хватит...», — решил он, а легче почти не стало.

По воле случая, он услышал голоса, когда потушил сигарету. Кей сразу узнал говорящих:

— Ты же говорил, что тебе всё равно..! Зачем ты это сделал?!

— А ты, дура, взяла и поверила? Я соврал! — ответил Крис судя по глухому звуку, он сжал зубами сигарету. — Я значит тут жопу рву, а ты спишь с этим ушлёпком?!

Сначала Кейт молчала, потом нерешительно пролепетала:

— Не думала, что тебе вообще есть дело.

Тот не ответил, только нервно покуривал и топтался на месте. «Наверное решал между тем чтобы ударит её и тем, чтобы докурить», — в уме съязвил Кей.

— Просто… прошло уже пять лет с тех пор, как…

— Я тебе ***ть свою жизнь отдал, тупая ты стерва, а ты берёшь и подставляешь меня? Думаешь я такое прощаю?! Ни за что.

Кейтилин молчала. Почему-то Картер представил, как она сжала кулачки и беспомощно прижалась к стенке, пока этот коршун кружил вокруг и причитал на языке матов. Всё же высовываться из укрытия он не стал, так как решил для себя что лезть в круговорот «Санта Барбары» будет уже слишком, — «Да и желания никакого нет, себя бы спасти для начала».

—Я рассчитывал, как разберёмся с этим *****цом, после этого заживём. Но теперь...

— Мы годами даже за руки не держались! Откуда мне было знать?! Ты таскаешь меня за локти, как собачонку, даже синяки остались, — она выставила руки вперёд. — Он подумал, что ты меня бьёшь, а если бы не поверил?! Все и так считают тебя козлом.

— Не хочу даже слышать, — с ненавистью выдавил Крис, стоило Картеру всплыть в разговоре. — Ещё слово и ты пожалеешь.