Пилот

Если раньше он немного напоминал короткохвостого крокодила, привставшего на передних лапах, то теперь он стал похож на того же крокодила, но умирающего от обжорства. Масса судна с отсеком выросла на двадцать процентов, зато размер грузового отсека поднялся до минимально необходимого судну типа «курьер». А главное, пси-активные композиты высшего класса защиты превратили его в курьер первого класса. Самые дорогие компоненты, имеющие при этом небольшой размер – процессоры последних поколений, тонкую управляющую электронику, другие высокотехнологичные модули, не способные пережить контакт с жёстким Пси, старались перевозить именно на таких судах, иначе к концу полёта от тонкого оборудования ничего не оставалось.

Материалы и конструкцию грузового отсека я подобрал и отложил уже очень давно, ещё в самом начале эпопеи с покупкой тогда ещё «Янтаря-М1». Но воплотить его в реальность мне не дало отсутствие денег на покупку дорогих пси-активных материалов, пусть и проходящих у кладовщиков как лом, а главное – недостаточная мощность маневровых двигателей. Судно с заполненным трюмом просто рисковало не взлететь. Сделать с этим ничего не удалось, так что перспективную идею пришлось отложить до настоящего времени. Теперь же у меня появилась гравипушка, которую можно было применить в качестве вспомогательного атмосферного двигателя и для компенсации увеличения массы корабля в полёте. Иными словами, пока у меня оставалась энергия в накопителях, я мог не только перестать расходовать невосполнимый ресурс маневровых двигателей на несвойственных им режимах, но и сохранять манёвренность и скоростные качества судна, будто дополнительного грузового отсека и нет вовсе.

Были и минусы, конечно. С повышением расхода энергии удалось справиться настройкой пси-генератора. Теперь он постоянно работал в боевом режиме, сливая лишнюю энергию в накопители скафандра, а остальное направляя на питание бортовых систем. А вот с расходом топлива ничего поделать было нельзя. Пришлось увеличить топливный бак за счёт старого грузового отсека, что неожиданно для меня увеличило максимальную дальность полёта до стандартов дальнего курьера. Вот не знаешь, где найдёшь, где потеряешь!

Справиться с переделкой за столь малый срок – одну неделю – помог Итан. Он работал в космопорте инженером-роботехником. Весьма престижная и высокооплачиваемая работа, но не менее требовательная к соискателю должности. Несмотря на молодость, Итан выезжал с помощью дорогого нейроимплантата, установку которого ему оплатили весьма небедные родители. На этом мы в своё время и сошлись – Итан мог с фантастической скоростью разрабатывать и проектировать любые конструкции, которые потом с лёгкостью собирала бригада роботов под его управлением, но после сборки материалы должен был обработать умелый пси-мастер, иначе в первом же полёте они просто развалятся, сопротивление материалов жёсткому Пси – это отдельная, не раскрытая ещё до конца тема.

Умениям друга я, конечно, завидовал, но к нейроимплантатам никогда даже не присматривался – установка этого высокотехнологичного прибора сделала Итана невыездным. Теперь он не может покинуть планету даже в качестве пассажира. Разве что в специальной кабине с защитой 1-го класса и в состоянии анабиоза. Даже на орбитальной верфи, где Итан выполнял большую часть своей работы, он не появлялся, управляя роботами дистанционно. Это несколько увеличивало время отклика, но, как он говорил, дело привычки. И на свою тяжёлую судьбу никогда не жаловался. Да и с чего бы жаловаться, если таких, как ты, четыре человека на всю планету? Итан жил, ни в чём себе не отказывая, разве что невозможность работы с Пси его несколько расстраивала.

Я же был совершенно не готов променять свободу полёта на сытое существование на самом дне гравитационного колодца. Каждому своё.

* * *

– Смотри, парень, не подведи меня! – сурово вещал полный немолодой мужчина, сидящий в массивном офисном кресле. Посетителям его кабинета сидячих мест не предлагалось, так что я вынужден был выслушивать его ценные замечания стоя.

– Всё будет доставлено точно в срок! – наконец ответил я, поймав паузу в длинном монологе чиновника.

– Кхм… – Он достал из специального отделения стола, более похожего на ячейку банковского хранилища, толстый пластиковый конверт и небрежно бросил его на стол. – Можешь идти!

Молча забрал конверт, мотнул головой, что можно было при определённом желании признать поклоном, после чего поспешил покинуть логово этой канцелярской крысы. Пустота! Сколько же мне потребовалось усилий, чтобы получить этот вожделенный трофей. Нет, я понятия не имею, что находится внутри конверта. Более того, не имею ни малейшего желания узнать. Куда больше меня интересовали печати и коды, что были на нём нанесены. Неспециалисту они бы ничего не сказали, для меня же должны были стать путёвкой в жизнь.