Пилот

Также, имелась весьма мощная придворная группировка, выступавшая за то, чтобы пресечь приватирскую вольницу. Дескать, времена каперов давно прошли, и Российской империи совершенно не стоит покровительствовать пиратам и контрабандистам. Отчасти подобные обвинения являлись справедливыми. Как ни крути, рейдеров трудно упрекнуть в безукоризненном следовании букве закона.

Но, с другой стороны, частные корабли составляли большую часть легких сил флота, и ссориться с их владельцами во время войны по меньшей мере крайне неосмотрительно. Но мало ему всего этого, так вот теперь еще и эта совершенно невероятная история! Было отчего потерять голову… В таких случаях Вадим Степанович всегда спрашивал себя, а как бы поступил его прославленный отец?

— Вот что я вам скажу, господа! — решился, наконец, адмирал. — Ваш рейд, проведенный против сильного и опасного противника, несомненно, войдет в соответствующие пособия по обучению тайных сил. Но для широких слоев публики будет известно лишь то, что это был ответ на подлое убийство адмирала Ландсберга. Проведенное, прошу заметить, по указанию и под руководством командования флотом!

На лицах внимательно выслушивавших вердикт его высокопревосходительства Зимина, Колычева и Беньямина одновременно появилось странное выражение. Как будто приватиры хотели спросить, не треснет ли от такого счастья физиономия многоуважаемого Вадима Степановича.

— И поскольку оная операция увенчалась полным успехом, — продолжил с легкой усмешкой главком, — награда также будет велика!

— Покорно благодарим, ваше высокопревосходительство, — изобразил почтительный поклон управляющий «Одессой». — Но все же хотелось бы знать, насколько велика?

— Что ж, я вполне понимаю ваше любопытство и, пожалуй, смогу его удовлетворить. Но, если позволите, начну все же со старшего в чине.

— Как вам будет угодно, — еще раз поклонился Бенчик, сердце которого екнуло от радостного предчувствия.

— Что касается вас, господин Зимин, — начал раздачу слонов Макаров, — то я рад поздравить ваше высокоблагородие с монаршей милостью. Узнав о блестящей операции по вывозу платиноидов из Китая, его императорское величество сочли за благо вернуть вас на службу, засчитав в ценз все время, которое вы командовали «Бураном», и присвоением чина капитана первого ранга со старшинством с… тринадцатого апреля 1931 года! Иными словами, Владимир Васильевич, ты уже одной ногой в адмиралах!

— Щедро, — не без иронии прокомментировал награду Беньямин, тонко намекая, что награда и без того была заслуженна.

— Если учесть, что за захват «Ночной птицы» государь-император также не станет скупиться, более чем!

— А ведь и верно! — вынужден был согласиться управляющий.

— Что касается вас, милейший, — продолжил адмирал, — то вот рапорт генерала Толубеева о необходимости лишения базы приватиров экстерриториальности.

С этими словами он взял документ в руки и сделал вид, что хочет его надорвать.

— Э… нижайше прошу прощения, — впился в него глазами Бенчик, — а нельзя ли мне эту прокламацию на память? Закажу самую дорогую рамку и повешу на стену в память о доброте вашего высокопревосходительства!

— Отчего же нет? — ухмыльнулся Макаров. — Извольте.

— Покорно благодарю! — по-солдатски вытянулся Беньямин, и впрямь служивший в свое время в нижних чинах.

— Ну, а что касается вас, Мартемьян Андреевич, то я нахожусь в некотором затруднении. Вы, несмотря на столь юный возраст, уже не раз проявили себя самым наилучшим образом, оказав немалые услуги Отечеству. Однако чина у вас нет и… в общем, поступим так. Основная награда вам, конечно, будет от его императорского величества, но здесь и сейчас просите все, что вам угодно! Если это в человеческих силах, даю слово, что сделаю все, чего бы вы ни пожелали… в разумных пределах, разумеется! Деньги, рекомендация в гвардейский экипаж, представление ко двору…

— Ваше высокопревосходительство, — помялся не ожидавший подобного поворота Март, — все, чего я хотел до сих пор, это расторжение или хотя бы пересмотр несправедливого контракта, которым по рукам и ногам связали моего опекуна. Но теперь…

— Вы правы, в этом нет необходимости, — благодушно кивнул адмирал, которому импонировало проявленное молодым пилотом благородство. — Просите чего-нибудь для себя.

— В таком случае я хотел бы получить рейдерский патент и документы, подтверждающие право владения «Ночной птицей».

— Хотите стать приватиром и арматором? — понимающе протянул Макаров. — Это возможно, но мне показалось, что этот корабль не имеет ни вооружения, ни больших трюмов. Подумайте, стоит ли овчинка выделки?

— Совершенно верно, он заточен под диверсии, но… я полагаю, что смогу улучшить его.

— Воля ваша. Однако считаю своим долгом предупредить, что технические специалисты флота пожелают ознакомиться с его конструкцией, и вы не сможете им в этом воспрепятствовать.

— И в мыслях не было, ваше высокопревосходительство. Напротив, я всеми силами готов содействовать им в этом!

— В таком случае не вижу препятствий. Будет вам патент и свидетельство арматора… капитан, — он особо выделил это слово, — Колычев.