Пилот Дома Арнгейм (СИ)

Полиция не приняла вовремя необходимых мер?… Так… Кто ответственный?… Так ведь средств не отпускают в достаточном количестве, на обновление парка орбитальной техники… Куда же с двумя десятками против двух сотен?… И зарплаты маленькие — кадров не хватает…Силы Охраны вообще общественная и добровольная организация, чего от них то хотите?… В итоге ведь и они и доблестная полиция навели порядок, рискуя собственными жизнями. И даже задержали одного из преступников — Пилота Дома Арнгейм. Бывшего полковника (отставленного в чине майора за грубые нарушения дисциплины, и введшего в заблуждение Дом Арнгейм) чьё поведение не просто нарушение спортивной этики и не только нарушение закона. Каждый житель Ливоты и каждый из болельщиков других систем Галактики, видел его подлый поступок. Из реконструкции последних минут, перед выключением поля «гашения», на основании обрывочных данных станций слежения и радаров полиции, видно — как стремительно идёт к финишу Пилот Дома Шоом, и как предательский залп лишает его заслуженной победы… Постойте–ка, а ведь Дом Арнгейм и Дом Шоом конфликтовали по многим вопросам… Не было ли это покушением на жизнь единственной наследницы Главы?… И можно ли верить заявлениям Арнгеймов о их «полной непричастности», даже после представления на открытый суд нанятого ими бандита?…

— Кто бы сомневался… — Вадим, с каждым новым разом слыша новые, но текущие уже в одном русле, интерпретации, всё чаще оставлял звук приёмника выключенным, на фоне мельтешащих голограмм. Как назло, ни одного развлекательного канала тот не ловил. Он вообще показывал лишь один, так называемый «официальный»… И полковник, понимая, что это возможно тоже часть «психологического давления», старался пореже прислушиваться к неприятным домыслам.

Получалось плохо. Ему было всё же интересно угадать первому (кто бы мог подумать, что всё так обернётся), «кинут» ли его «хозяева»? И с сожалением думая, что это будет в его жизни далеко не в первый раз… И ещё его интересовала судьба Лени (за генерала Вадим почему — то не боялся). Спасая его жизнь по всем военным законам заработавшая пожизненную каторгу за захват эсминца. Или что похуже… Если, конечно, это было правдой- с госпожой полковник можно было ожидать всего. И пока он ловил редкие и скупые сообщения о ней, не несущие ничего нового, и чаще натыкался на очередную новую дрянь, о себе самом. Пошла третья неделя, а его кроме Листа так никто и не навестил…

Скоро, однако, посетители пошли косяком. Началось с обычного вызова к следователю, где неожиданно его встретили, представители то ли Домов, то ли общественности, обрушившие на него град вопросов, и через десяток минут, не сумев пробить ироничное молчание последнего, удалились под обещания следователя «это припомнить…». Удивлял его ещё и тот факт, что до сих пор ему всё же не предоставили конечного варианта обвинения — с одной стороны, либо попыток компромисса — с другой.

Потом на протяжении нескольких суток, презревшие и ночное время какие–то незнакомые «СБ-эшники» пытались убедить его в мысли, что именно он является главным звеном тайного канала по переправке запрещенного вооружения… Но неожиданно исчезли на «полпути», и начальство Дома Правосудия вдруг предоставило его на растерзание отдельным журналистам и… журналисткам. Последние пытались не столько взять у него «эксклюзивное» интервью, сколько трепались сами, и в перерывах между попытками «интертрепаций» осуществляли давления на его мужское естество. Усугубляя и без того не особенно доброжелательное отношение полковника к «их братии». С другой стороны…

— …Мне необходимо встретиться с представителем Дома Арнгейм… — заявил в очередной раз Вадим на двадцатом по счёту таком свидании. Волнуясь как за исчезнувшую из «поля зрения» прессы Лени, так и за себя — ненормальные писаки были способны «свернуть крышу» почище любых инквизиторов. Заявил, старательно не обращая внимание на, вызывающе неприкрытые, формы очередной журналистки. Заявил собственно не столько ей, сколько присутствующему на «интервью» одному из младших следователей. Тот откровенно пялился на поощряющую его брюнетку, и Вадима проигнорировал… На повторенный вопрос лениво заявив, что когда те сочтут необходимым то сами навестят «отступника и предателя». Слушавший недавно очередные новости, полковник понял, к чему привели общественное мнение…

…Высокие стороны не смогли потопить друг друга, часто некрасивыми методами, и теперь, без общего врага, им на людях примириться было сложно, да и «зрелищ» те требовали… Так что пожалуй стоило послушать «журналистку»…

Молодой следователь, вероятно недавно закончивший академию, внезапно заснул, так и не отведя взгляда от груди этой, «Мисс Журналистика». И прежде чем Вадим успел окончательно удивиться этому факту, та, произведя мгновенные манипуляции с прической и лицом, превратилась в совершенно другого человека…

«— Как стыдно…» — думал Вадим, глядя на спешно устанавливающую «пирамидку глушения» лейтенанта Васильеву. — «Что–то с памятью моей стало?»…