Пилот «Штуки»

Немедленно мы становимся загруженной заданиями фронтовой частью. Мы находимся в воздухе с утра до вечера летая над районом, где армия атакует в направлении Чадукенская — Навагинская, на пути к Туапсе. Это не совсем просто для нас. Потому что в нашей учебной части мы используем относительно старые самолеты, а полк, действующий здесь, с которым мы летаем, имеет на вооружении самый последний тип пикировщика. Когда мы летим в строю на большой высоте, это ставит нас в невыгодное положение.

Полеты в узких долинах — захватывающее занятие. Мы часто неосторожны, побуждаемые желанием драться влетаем в ловушку, если преследуем неприятеля или слишком настойчиво пытаемся обнаружить его укрытия. Если во время наших поисков мы входим в одну из этих узких долин, мы часто вообще не можем маневрировать. Иногда в конце такой долины, неожиданно вздымается вверх гора, блокируя путь вперед. Мы должны быстро реагировать и вновь и вновь обязаны своим спасением только хорошим характеристикам нашего самолета. Но это все еще детская игра в сравнении с ситуацией, когда мы оказываемся в долине, когда в 200 метрах над нами горы окутаны густыми облаками.

Вершины гор находятся здесь на высоте 1200–1500 метров. Все становится проще, когда мы пролетели всю долины по несколько раз и знаем, какие из них имеют выходы и за какой из гор можно попасть на открытое место. Но все это становится игрой в угадайку, когда мы летаем в плохую погоду или под низкими облаками. Когда мы атакуем на небольшой высоте какую-нибудь дорогу на дне долины, нас время от времени обстреливают сверху, потому что склоны гор по обеим сторонам от нас тоже заняты «иванами».

Наши немногочисленные горные войска упорно сражаются с превосходящим их количественно противником, укрепившимся в горах. Мы находимся в тесном контакте с наземными войсками и делаем что в наших силах, чтобы отреагировать на все просьбы об атаке и воздушной поддержке. Бои в горных лесах особенно трудны, это как драка с завязанными глазами. Если наш оперативный офицер дает нам разрешение атаковать определенные участки леса, мы следуем его инструкциям, даже если не можем видеть цели отчетливо. Именно в таких случаях армия хвалит нашу полезность и эффективность наших атак.

Соседние высоты Геймамберг находятся в немецких руках. С упорными боями мы пробиваемся вперед, на юго-запад. Менее двадцати километров отделяют наших товарищей от Туапсе. Но потери в этих горных схватках слишком высоки и практически больше нет резервов. Наступление отменено, и мы не добиваемся окончательного успеха.

Битва за железнодорожную станцию. Советский бронепоезд выпускает тяжелые снаряды по нашей немногочисленной атакующей цепи. Этот бронепоезд ведет бой умело. Он извергает огонь и затем, как дракон, уползает в свое логово. Это логово — горный тоннель неподалеку от Туапсе. Если мы поднимаемся в воздух, то он, завидев наше приближение, несется назад в тоннель, и мы только видим его хвост. Однажды мы застали его дремлющего, врасплох, точнее, почти застали. Мы уже «подкрались» к нему, но в последнюю минуту его, должно быть, предупредили. Он получил попадание, но ущерб не может быть серьезным, через пару дней его починили, и появляется снова. Но теперь этот стальной монстр чрезвычайно осторожен, мы никогда его больше не видим. Тогда мы принимаем следующее решение: если мы не можем подойти к этому поезду ближе, мы нанесем смертельный удар по его ангелу-хранителю. Мы блокируем выход из тоннеля с помощью специальной бомбы, предотвращая его появление, и даем нашим товарищам на земле, хотя бы на время, так нужную им передышку. «Давать и брать — в этом заключается философия жизни», — говорит мой бортстрелок с ухмылкой.