Пилот «Штуки»

Для бомбардировщиков «Штука» полно работы, потому что Советы переправились через Черное море и высадились в тылу нашего фронта. Они захватили плацдарм на холмистом побережье к востоку и юго-западу от Новороссийска. Мы часто вылетаем для его атаки. Подкрепления и снаряжение продолжают прибывать к противнику на десантных баржах. Противовоздушная оборона свирепствует с той же силой, как и над другими критически важными пунктами Кубанского плацдарма. Многие из моих товарищей совершают здесь свой последний полет. Мой командир выбрасывается с парашютом над плацдармом, ему везет и ветер относит его за наши окопы. Мы летаем взад и вперед между плацдармом и Крымской. Обычно я, вместе с моими самолетами, пикирую почти до уровня земли и затем ухожу на низкой высоте над морем или над плавнями дальше к северу, где оборона слабее. Небольшая высота, с которой сбрасываются бомбы, улучшает точность бомбежки и, кроме того, оборона еще не приспособилась к нашей тактике удара с малых высот.

Если зенитки открывают огонь, когда мы приближаемся к Крымской, пролетая над равниной с посадками табака, многие новые экипажи становятся излишне многословными, но быстро успокаиваются, когда слышат, как «старики» смеются по радио над какой-то шуткой или куплетом из песенки. Кто-то кричит: «Максимилиан опять не в себе!» Это относится к командиру второй эскадрильи, он имеет привычку подолгу кружить в разрывах зенитных снарядов, вечно медля с пикированием, так что летящие за ним самолеты теряют ориентировку. Уверенность в себе и хладнокровие вскоре передаются и новичкам. Я часто делаю петлю, бочку или какой-нибудь другой трюк, а потом гадаю, что думают в этот момент зенитчики, наверное, полагают, что мне захотелось порезвиться и поиграть с ними в какую-то игру?

Погода не препятствует боевым вылетам. Почти всегда ярко-голубое небо и солнечно. Когда вылетов нет, мы отправляемся искупаться в море, в Азовском или в Черном, в этих местах много великолепных пляжей. Если Швирблатту и мне хочется понырять, мы отправляемся в Керченскую гавань, где есть портовые краны и пирсы достаточной высоты.

Аэродром в Керчи забит самолетами и мы перемещаемся в Керчь-Багерово, в десяти километрах к западу, разместившись в «колхозе». Здесь много леса и вскоре мы строим себе барак для столовой. В данный момент горючего мало и мы летаем, только если это абсолютно необходимо. Таким образом, в эти недели у нас много свободного времени, которое каждый проводит, как захочет. Мы со Швирблаттом бегаем по десять километров почти каждый день и вскоре уже хорошо знакомы со всей этой местностью не только с воздуха.

Каждую ночь нас навещают советские Пе-2 и старые ДБ-3, они бомбят, в основном, железнодорожную станцию, гавань и аэродром в Керчи-IV. Здесь у нас есть зенитные орудия, а также, время от времени, на охоту вылетают несколько ночных истребителей. Мы обычно видим, как русские летят туда и обратно, почти каждый раз кто-то падает вниз, объятый пламенем. Наши противники не очень искусны в ночных схватках. Очевидно, что им нужно больше практиковаться. Иногда им просто везет. Однажды бомба попадает в поезд с боеприпасами, стоящий на подъездных путях и в течение многих часов вспышки озаряют ночное небо призрачным светом, земля дрожит от взрывов. Очень скоро эти рейды становятся частью нашего обычного распорядка дня, мы остаемся в постелях и спим, иначе недосыпание скажется на наших рейдах на следующий день, а это может привести к несчастью.

Стоят последние дни июня, и время нашего пребывания в Крыму подходят к концу. Министр Шпеер находится в Керчи в связи с обширным строительным проектом и наносит нам визит на обратном пути, одновременно нашу часть посещает японская делегация.

В это время полковник Купфер, командир «Иммельмана», отмечает свой день рождения, это существенный повод для празднования. Прекрасный сад при летней штаб-квартире полка оживлен веселой музыкой, но армейский оркестр немного фальшивит. Они играют подряд все вещи, которые от них ни потребуют. У каждого свой выбор. В такие часы каждый забывает о том, что дом так далеко и война продолжается. Мы все переносимся во времени и пространстве в невидимый мир красоты и мира, в котором нет ни Крымской, ни плацдарма, ни бомб и страданий. Такие часы отдыха и мечтаний согревают нам душу.

К началу июля давление Советов ослабевает и немецкий фронт стабилизируется. Он проходит между Крымской и Молдаванским, совсем немного отодвинувшись назад. Нам так и не удается приступить к устройству обогрева в нашем бараке, 4 июля мы получаем срочный приказ перемещаться. Никто не знает точно, куда мы направляемся, сегодня мы должны лететь в Мелитополь, здесь мы получим приказ на завтрашний день. Мы летим на север над голубыми водами.