Пилот «Штуки»

Мы покатываемся от хохота. На следующий день доктор бегает кругами, но клянется любому, кто его слушает, что, возможно, и ему придется выполнять это крайне опасное задание. Через несколько дней ему открывают карты и он подает рапорт о переводе в другую часть. Лучше для него, лучше для нас.

В эти дни на короткое время мы используем аэродром в Ровенках и затем перемещаемся в Горловку, недалеко от Сталино, промышленного центра Донбасса. Сильные метели мешают вылетам, подъем эскадрильи в воздух требует всегда много времени.

В качестве замены к нам посылают Швирблата и свой первый боевой вылет он совершает со мной в район Артемовска. Я взлетаю немного раньше, потому что он испытывает видимые проблемы с разбегом по снегу. Затем, после того как он взлетает, вместо того, чтобы держаться ко мне поближе, он идет за мной следом на большом расстоянии. Несколько «Ла-5» резвятся вокруг него, используют его самолет для тренировки на меткость. Это просто чудо, что его еще не сбили, он летит по прямой, не пытаясь уклоняться, очевидно, думает, что все так и должно быть. Мне приходится поворачивать и идти за ним, после чего истребители исчезают. После посадки он обнаруживает пулевые отверстия в фюзеляже и в хвосте. Он говорит мне:

«Досталось мне от зениток! Наверное, это зенитки, потому что я не видел ни одного истребителя».

Я отвечаю с ноткой сарказма:

«Я должен горячо поздравить вас с отличным задним стрелком, который, наверное, вознамерился ничего не замечать — даже то, что «Ла» использовали его для тренировки в меткости».

Тем не менее, позднее Швирблат показывает себя с самой лучшей стороны. Все говорят о нем как о моей тени, когда мы летим вместе, он висит сзади как приклеенный. Кроме того, он присоединяется ко мне во всех моих спортивных делах с тем же самым напором, и он не курит и не пьет. Проходит совсем немного времени, и он предоставляет доказательства своего летного мастерства. Он почти всегда летаем моим ведомым и мы часто отправляемся на задание вдвоем. Нам не удается отдохнуть, потому что Советы пытаются прорваться на запад через дорогу соединяющую Константиновскую и Краматорск в направление Славянска, к северу от нас. Во время одной из атак я совершаю 1000-й боевой вылет. Мои товарищи поздравляют меня и организуют для меня трубочиста и поросенка — на счастье. Несмотря на мое упрямство, 1001-й боевой вылет оказывается последним на следующие несколько месяцев, — я получаю новое задание.

9. «Штука» против танка

Я должен ехать домой на побывку, но решаю прежде лететь в Берлин, чтобы выяснить, куда они собираются меня направить. Меня ожидает специальное задание и поэтому я должен прибыть в департамент Министерства авиации. Как я узнаю, единственной причиной нового назначения является большое количество моих боевых вылетов.

Но в Берлине никто ничего не знает.

«В таком случае я могу немедленно вернуться на фронт, скорее всего мое начальство просто ошиблось».

Тем не менее, в министерстве и департаментах возможность ошибки отрицают в принципе. После длинных телефонных переговоров мне приказывают следовать, по окончании моего отпуска, в Рехлин, где проводятся эксперименты по применению противотанкового оружия с самолетов. Эти эксперимент ведутся под руководством капитана Степпе, моего старого знакомого. Потом мне придется лететь в Брянск для того, чтобы проверить теорию практикой. Это обнадеживает, но все равно, испытания нового оружия — не участие в боевых действиях. Меня поздравляют с присвоением звания капитана.

Следующие четыре дня я провожу, катаясь на лыжах в местечке Св. Антон. Здесь проводятся большие лыжные соревнования. Как активный участник и старший по званию офицер, я становлюсь капитаном команды Люфтваффе. В состав этой команды включены также такие асы как Йеневайн, Пфайфер, Габель и Шулер. Мы отлично проводим время и к концу двух недель мои «батарейки» снова подзаряжены.

Мне не хочется ехать в Рехлин. Лучше бы лететь прямо в Брянск, где находится экспериментальный противотанковый авиаотряд и уже идут предварительные испытания. Здесь испытывают Ю-87 с 75-мм пушкой, установленной под пилотским сидением, и Ю-87, на которых я летал, оснащенные зенитными 37-мм пушками под крыльями. Они стреляют снарядами с вольфрамовым сердечником, способным пробивать броню любой толщины. Эти снаряды не взрываются до тех пор, пока не пробивают броню насквозь. Ю-87, который и так не отличается высокой скоростью, после установки этих пушек становится еще медленнее и тяжелее. Его маневренность резко сокращается, а посадочная скорость существенно возрастает. Но выгоды от использования такого вооружения перевешивают ухудшение летных качеств.