Пимиентские блинчики

While we were rounding up a bunch of the Triangle-O cattle in the Frio bottoms a projecting branch of a dead mesquite caught my wooden stirrup and gave my ankle a wrench that laid me up in camp for a week.	Когда мы сгоняли гурт скота с тавром "Треугольник-О" в долине Фрио, торчащий сук сухого мескита зацепился за мое деревянное стремя, я вывихнул себе ногу и неделю провалялся в лагере.
On the third day of my compulsory idleness I crawled out near the grub wagon, and reclined helpless under the conversational fire of Judson Odom, the camp cook.	На третий день моего вынужденного безделья я выполз к фургону с провизией и беспомощно растянулся под разговорным обстрелом Джедсона Одома, лагерного повара Джед был рожден для монологов, но судьба, как всегда, ошиблась, навязав ему профессию, в которой он большую часть времени был лишен аудитории.
Jud was a monologist by nature, whom Destiny, with customary blundering, had set in a profession wherein he was bereaved, for the greater portion of his time, of an audience.	Таким образом, я был манной небесной в пустыне вынужденного молчания Джеда.
Therefore, I was manna in the desert of Jud's obmutescence. Betimes I was stirred by invalid longings for something to eat that did not come under the caption of "grub."	Своевременно во мне заговорило естественное для больного желание поесть чего- нибудь такого, что не входило в опись нашего пайка.
I had visions of the maternal pantry "deep as first love, and wild with all regret," and then I asked:	Меня посетили видения матушкиного буфета, "что сладостны, как первая любовь, источник горьких сожалений", и я спросил.
"Jud, can you make pancakes?"	- Джед, ты умеешь печь блинчики?
Jud laid down his six-shooter, with which he was preparing to pound an antelope steak, and stood over me in what I felt to be a menacing attitude.	Джед отложил свой шестизарядный револьвер, которым собирался постучать антилопью отбивную, и встал надо мною, как мне показалось, в угрожающей позе.
He further endorsed my impression that his pose was resentful by fixing upon me with his light blue eyes a look of cold suspicion.	Впечатление его враждебности еще более усилилось, когда он устремил на меня холодный и подозрительный взгляд своих блестящих голубых глаз.
"Say, you," he said, with candid, though not excessive, choler, "did you mean that straight, or was you trying to throw the gaff into me?	- Слушай, ты, - сказал он с явным, хотя и сдержанным гневом. - Ты издеваешься или серьезно?
Some of the boys been telling you about me and that pancake racket?"	Кто-нибудь из ребят рассказывал тебе про этот подвох с блинчиками?
"No, Jud," I said, sincerely, "I meant it. It seems to me I'd swap my pony and saddle for a stack of buttered brown pancakes with some first crop, open kettle, New Orleans sweetening.	- Что ты, Джед, я серьезно, я бы, кажется, променял свою лошадь и седло на горку масленых поджаристых блинчиков с горшочком свежей новоорлеанской патоки.
Was there a story about pancakes?"	А разве была какая-нибудь история и блинчиками?
Jud was mollified at once when he saw that I had not been dealing in allusions.	Джед сразу смягчился, увидев, что я говорю без намеков.
He brought some mysterious bags and tin boxes from the grub wagon and set them in the shade of the hackberry where I lay reclined.	Он притащил из фургона какие-то таинственные мешочки и жестяные баночки и сложил их в тени куста, под которым я примостился.