Пингвин Тамину и великий дух Маниту

Миккидиккидингдонгленд оказался довольно странным местом. Насколько Тамино мог судить, здесь все было не так, как в обычных местах обитания большелапых: все выглядело гораздо более ярким, пестрым, но вместе с тем каким-то одинаковым. Даже музыка, которая неслась со всех сторон, и та звучала одинаково. Вертелись карусели, крутились гигантские колеса, носились грохочущие таратайки: какие-то большелапые, наряженные зверями, зазывали публику в палатки неведомого назначения; хохочущие дети носились как угорелые, не обращая внимания на взрослых большелапых, которые пускались за ними вдогонку. На лужайках высились миниатюрные замки и другие старинные постройки, терявшиеся рядом с маленьким Нью-Йорком, в котором нашлось место и мадам Либерта. Тамино сразу узнал ее, хотя она была, конечно, гораздо меньше своих настоящих размеров. Приглядевшись, Тамино обнаружил, что большелапые построили тут не только Нью-Йорк, но и другие города и даже целые страны. «Вон, кажется, Италия, — обрадовался Тамино. — А там Бавария!»

Большелапые, собравшиеся в Миккидиккидингдонгленде, вели себя, на взгляд Тамино, крайне странно. При таком поведении не было ничего удивительного в том, что они не могли справиться со своими детьми. С кого этим детям, спрашивается, брать пример, если сами большелапые, по крайней мере, некоторые из них, ходят на головах, пляшут дикие пляски под оглушительную музыку, которую даже перекричать невозможно.

Еще больше удивило Тамино то, что на каждом углу тут давали какую-нибудь еду. Самой большой популярностью пользовались пухлые многослойные колобашки, состоявшие из двух желтоватых лепешек, между которыми была зажата мясная блямбочка, политая густой красной жидкостью. Дети легко заглатывали по пять колобашек подряд и требовали добавки. Со всех сторон то и дело слышалось:

— Еще! Хочу еще!

Кроме колобашек в большом ходу здесь была странная пестрая вата на палочке, а также сосательные шарики и мороженое. Даже взрослые ели мороженое! «Это ж никаких запасов не хватит», — ужаснулся Тамино, представив себе, что эти большелапые так и до их южнополюсных морожениц доберутся.

— Ты как там? — послышался снизу голос Билли.

— Ничего, — отозвался Тамино. — Знать бы только, куда она нас тащит и что с нами будет! А так ничего.

Тем временем публика уже начала обращать внимание на странную компанию. Многие из большелапых увязались за миссис Хамбок, разглядывая на ходу смешного пингвина в красной шапке.

— С сегодняшнего дня этот пингвин будет доступен для всеобщего обозрения в нашем Антарктическом уголке, — сообщала миссис Хамбок всем, кто спрашивал ее о том, куда она несет пингвина. — Его зовут Чарли, — объясняла она. — Чарли у нас артист! — с гордостью добавляла она и чмокала несчастного пингвина в макушку.

«Чарли! — Тамино был вне себя от ярости. — Никакой я не Чарли! Это же надо такое придумать!» Тамино вспомнил о господине Тюлене, который много лет провел в заточении, работая в цирке Хуберта Хубертони, где его называли Паулино, веселый футболист. «Вот уж действительно, веселенькая перспектива!» — подумал Тамино и пригорюнился.

Глава восьмая, в которой Тамино знакомится, наконец, с индейцем

Антарктический уголок, в котором поселили Тамино, только издалека напоминал пейзажи Южного полюса. На самом деле все здесь было сделано из искусственного материала — искусственные льдины, искусственный снег, искусственное море, и среди всего это искусственного безобразия — несчастный пингвин в окружении безжизненных фигур, изображавших моржей, нерп, морских слонов и белых медведей. При виде белых медведей Тамино обомлел: ну, какие белые медведи на Южном полюсе! У них в школе за такое сразу бы двойку поставили. Ведь всем известно, что белые медведи водятся на Северном полюсе! Впрочем, белые медведи не очень мешали Тамино, так что с ними он быстро примирился.

Гораздо больше ему досаждали большелапые, от которых Антарктический уголок был отделен всего лишь стеклянной перегородкой. Целый день перед «домом» Тамино толпились зеваки, которые пялились на него, тыкали пальцами, корчили рожи и стучали в стекло.

Билли Виндзора, который жил теперь у миссис Хамбок, Тамино видел не чаще одного раза в день, когда желто-малиновая дама совершала дневной обход своих владений и непременно брала с собой нового питомца. В программу обхода обязательно входил визит к «милому Чарли».

Однажды, на пятый или шестой день заточения, Билли, как всегда, притормозил у «дома» Тамино и буквально прилепился к стеклу. Миссис Хамбок выждала немного и потянула за поводок. Билли не сдвинулся с места. Она еще раз потянула, но пес стоял как вкопанный.

— Ну что ты там застрял? — капризным голосом сказала миссис Хамбок и дернула посильнее, но ничего не добилась.

— Тамино, — прорычал Билли сквозь зубы, упираясь изо всех сил, — я все разузнал. Тут есть один индеец. Подожди до вечера. Я приду. Не знаю как, но приду и отведу тебя к этому индейцу.

Тамино кивнул, дав понять другу, что все расслышал.