Пингвин влюбленный

Правда, последнее время ведет себя потише. Не орет больше, как пьяный сосед. Первую неделю вообще веселая была, девочкой порхала. Даже обеды готовила. Два раза. Теперь только вздыхает и страдает. О чем? Неизвестно.

«И скучно. И грустно. И некому лапу пожать!».

Короче, черноволосая все больше и больше разочаровывает.

Да и сам хозяин не лучше. Напялил на ногу белый дурацкий сапог и никакими зубами из квартиры его не вытянешь. Спасибо соседке Наташе, не забывает брать с собой на улицу. Сегодня с утра вообще! Смотреть на обоих противно! Вон…

Черноволосая уселась в кресле за столом на месте хозяина и опять страдает, будто у нее мешок мозговых костей отняли. А хозяин как дурак, скачет на одной ноге по кухне вокруг плиты, завтрак для нее готовит. Смех! Так бы и тяпнул за пятку! Набухал в тарелку холодной овсянки с тушенкой и швырнул на пол. А в миске с водой муха плавает.

Эх, тяжела ты, собачья жизнь! Нет тебе покоя днем, ночью, и говорить нечего!

Татьяна, действительно, сидела в «кабинете» за столом, как египетский Сфинкс. На лице ее застыло выражение равнодушие и безразличия. Если честно, несколько демонстративное выражение. Письменный стол перед ней был девственно чист. И пуст. Ни пишущей машинки, ни рукописей, ничего. Обычный обеденный стол, покрытый цветастой клеенкой. Только в правом углу возвышалась стопка книг.

После признания, неожиданно вырвавшегося из нее, по поводу «черного человека», Леонид ни разу, ни словом, ни взглядом не напомнил ей об этом. Будто этого не было вовсе. Их отношения застыли на какой-то мертвой точке. Ни туда, ни сюда. Не жена, не любовница. Так, приходящая женщина. Правда, в постель затащил сходу, она и сообразить не успела. Очухалась только утром.

Кто в этом виноват? И что теперь делать?

В коридоре пронзительно зазвонил телефон.

— Возьми трубку!!! — донесся из кухни крик Чуприна.

Татьяна по-прежнему сидела, не шелохнувшись, как египетский Сфинкс. Телефон продолжал звонить. В «кабинете» появился Леонид. В одной руке горячая сковородка, в другой горячий чайник. Едва наступая на ногу в гипсе, приблизился к столу.

— Возьми трубку! — жестко сказал он. — Не видишь, у меня руки заняты!

— Что я должна отвечать? — встрепенулась Татьяна.

— Откуда мне знать! Посылай всех… куда подальше!

Татьяна понимающе кивнула головой. Но не встала, к телефону не пошла. Была в каком-то ступоре. Чуприн, балансируя у стола на одной ноге, попытался локтем отодвинуть книги и поставить на их место сковородку. Естественно, уронил стопку книг. Они посыпались на пол с шумом и грохотом.

Челкаш встал на тахте во весь рост, демонстративно отряхнулся, спрыгнул на пол и, не оглядываясь, ушел в дальнюю комнату. Смотреть на кошачьи игры ему было противно. Никакого самоуважения.

Леонид поставил в самый центр стола чайник, перед Татьяной грохнул на подставку сковородку с шипящей яичницей. Прихрамывая, вышел в коридор.

— Абонент вне зоны досягаемости! — рявкнул он в трубку.

Ушел на кухню, через секунду вернулся в «кабинет», поставил перед Татьяной тарелку, чашку, вилку. Шмякнул на ее тарелку увесистый кусок пережаренной яичницы. Пристроился сбоку на стуле, с аппетитом начал поедать свою порцию прямо из сковородки.

— Копай! — кивнул он Татьяне. — При твоей работе необходимы калории.

— Спасибо, не хочется, — ответила она.

— Ешь! Я сказал!!! — рявкнул Чуприн, набивая себе полный рот.

Татьяна вздрогнула, будто ее ударили током высокого напряжения.

— Не кричи на меня… пожалуйста!

— Думаешь, почему американцы все такие веселые и здоровые?

— Не видела ни одного американца живьем.

— Каждое утро едят яичницу.

— У меня от яиц аллергия. Я пойду красными пятнами.

— В каких местах? — строго спросил он.

— По всему телу.

— Вечером разберемся, — мрачно пообещал Чуприн.

Он насильно всунул ей в руки вилку, в другую кусок хлеба, пододвинул тарелку с яичницей прямо ей под нос. Сам с аппетитом принялся уничтожать яичницу в сковороде. Татьяна начала вяло ковырять вилкой.

— Мы с тобой как муж с женой, — горько усмехнувшись, вздохнула она.

Чуприн не ответил. Скорчил какую-то неопределенную гримасу.

— Кстати, сколько тебе лет? — неожиданно спросила она.

— Восемьдесят шесть! — без запинки ответил Леонид. В ответ на удивленно вскинутые брови Татьяны, пояснил. — В нашей стране год надо считать за два. Кушай, кушай!

— Ты добрый! — вздохнула Татьяна. — Другой бы меня в окно выбросил. Вслед за «Эрикой». Я тебе приношу одни неприятности.

Чуприн отрицательно помотал головой.

— У меня самого скверный характер.

— Ты добрый! — возразила Татьяна. — Наивный и непрактичный.

— Я недобрый человек!

— Нет, нет, ты добрый!

— Только не начинай все сначала, ладно? Стрижено, — брито, черное, — белое!

— Мы наверняка родились под одним знаком. Я — Стрелец, а ты кто?

— Козел, — усмехнулся Леонид. — Недавно на автобусной остановке подкатился к одной девице. По привычке, не больше. Знаешь, как она меня отбрила? «Посмотри назад! У тебя из задницы песок сыплется! Старый козел!».

— Не разделяю подобного мнения! — сухо откомментировала Татьяна.