Пинка Удаче

Наш уважаемый меценат просил особо довести до внимания участников один очень важный момент, своего рода подсказку, помощь, так что именно эти его слова мы повторяем во всеуслышание, вот добуквенно точная цитата: «Число, которое я задумал, хоть и очень большое, но все равно его можно угадать, но о нем, как ни странно, можно и догадаться, если напрячь извилины. По типу знатоков и КВН».

Итак, берем эти напутственные слова господина Сергутина-Брянцева за основу и превращаем в слоган: «Можно угадать — и можно догадаться!»

На раздумья и заполнение карточек отводится ровно двадцать минут! Заполнять допускается ручками, фломастерами, чем угодно, хоть губной помадой, лишь бы недвусмысленно разборчиво, но без зачеркиваний, подчеркиваний, подтирок и исправлений! Однако, минуточку внимания: лучше воспользоваться карандашами, простыми черными карандашами, они уже заточены, они в изобилии повсюду, они целыми холмами, как вы можете видеть, высятся на больших круглых подносах, стоящих на тумбочках возле каждой трибуны, или в руках у прекрасных девушек-ассистенток, которые также находятся в пределах досягаемости любого нашего зрителя-участника. Карандаши! Речь идет только о карандашах, они тоже по-своему прекрасны. Убедительная просьба! Тише! Послушайте, пожалуйста! Убедительнейшая просьба: не забудьте опустить ваши заполненные отрывные талоны в специальные ящики-урны — их вам тоже поднесут — в то время как сама карточка ни в коем случае не должна быть вами утеряна или испорчена! Карточки анонимны, карточки не именные, но только они будут служить доказательством правильности вашего выигрыша. Идентификационный буквенно-цифровой шифр на отрывном талоне со счастливым номером должен совпасть с идентификационным буквенно-цифровым шифром предъявленной карточки! Сверять отпечатки пальцев, в случае утери, проводить почерковедческую экспертизу, брать пробы ДНК — никто не будет, это изначально оговорено правилами розыгрыша. И добавим: в зале более чем достаточно квалифицированного персонала и технических средств, чтобы в спорных случаях обеспечить участникам безопасность, надлежащий порядок и справедливость.

Через три… уже через две минуты начинается отсчет времени, отведенного для обдумывания и заполнения, а тем временем эстрадно-симфонический оркестр из Германии, под управлением Симона Калчевски, исполнит для нас замечательное произведение известного… немецкого композитора позапрошлого девятнадцатого века… Антона Брукнера…

Антон Брукнер! Аллегро-модерато, первая часть Седьмой симфонии!

Марина Леонидовна Меншикова захватила с ближайшего подноса два карандаша, себе и мужу, убедилась, тщательно осмотревшись, что никто вокруг не подслушивает их и не подглядывает, и вплотную к ним не сидит, благо свободных мест на трибуне было вполне достаточно, и только тогда вынула две карточки.

— Тебе какую, Валера?

— Все равно. Да можешь обе заполнить, я не собираюсь играть.

— Нет-нет-нет, дорогой, так не пойдет! Кому как не тебе, с твоим умищем… Боже милостивый, но ты только посмотри на наших птенчиков, на наших зайчиков! На, возьми лорнет!

— Смотрю, и что?

— Они у нас такие разные, а все же такие похожие! Посмотри, они даже руками размахивают совершенно одинаково!

Да, Лён и Машка — оба клокотали, там, внизу, в первом ряду партера, переполняемые нешуточными страстями, пытаясь доказать друг другу единственно правильную схему, должную оптимизировать выбор счастливого номера…

— Лён, похоже, побеждает.

Меншиков вернул лорнет жене, а сам откинулся, сколько торс позволял, на спинку стадионного кресла, с явным намерением послушать концерт симфонической музыки.

— Увы… Ну, а куда же нам, бедным женщинам, деваться в этом жестоком и давящем мире, кроме как находить и обеспечивать согласие, гибко и с умом якобы уступая грубой физи… Нет, смотри-ка, Машенция не сдается!.. Мне кажется, что я ее крики даже отсюда различаю. Надеюсь, они оба догадаются умолкнуть, или, хотя бы, притихнуть, когда музыка начнется… Вроде бы догадались…

Гвалт на трибунах и в партере существовал совершенно отдельно от симфонической музыки: музыканты и зрители словно бы не замечали друг друга, и, как это ни странно, было похоже, что никто никому не мешал — ни музыканты зрителям, ни зрители музыкантам.

— Валера, ты действительно никогда ничего не слышал про этого Тошу Брян… тьфу Антона Сергутина?

— Первый раз от устроителей и второй от тебя. А что?

— Буквально все гламурные журналы битком набиты историями о его любовных победах в мире подиума, эстрады и кино, о том, какие безумно дорогие авто, квартиры, камни и меха он дарит очередным своим пассиям…

— А здесь он с чего такой щедрый?

— Вот уж не знаю. Говорят, Генеральную прокуратуру заинтересовали его оффшорные ноу-хау по оптимизации налогов. Ну, Валера, ну пожалуйста! Ведь ты такой умный! Ну, догадайся — какой номер счастливый?

— И догадался бы, и что дальше… А ты почему свой не заполняешь?

— Я уже заполнила, вот смотри.

— Угу, молодец.

— Валера, бегемотик ты мой ненаглядный, ну я тебя прошу, ну пожалуйста. Напряги свой аристотелевский ум… Ты же все можешь!..