Пинка Удаче

Лён вдруг притих от пришедшей в голову мысли, и обдумывал ее до самой станции «метро Горьковская»: а вот интересно, кто будет миллион распределять — папа, или мама? С одной стороны, папа явно главный у них в семье, формальный и неформальный лидер, а с другой — дело-то как бы домашнее, маминой сферы влияния… Ну не ему же они миллион отдадут тратить??? А так бы конечно… Он бы и с Тимкой поделился, и Машке чего-нибудь досталось… на всякую девичью дребедень… Да, если честно так прикинуть: миллион — не велика сумма.

— Разбежится твой рублевый миллион ручейками по щелям, и сам не заметишь…

Неужели это Лён вслух свои мысли брякнул, проговорился? Вроде бы молча думал…

— Конечно, молча. Но у тебя губы шлепают друг об друга, суфлируя затаенное. Вдобавок, они то ощериваются в лютом гарпагоновском оскале, то раздвигаются до ушей — трудно не понять.

— Ничего они у меня не ощериваются и не разъезжаются!

— Да? Тогда откуда же я узнал?

Лук расхохотался первый, но и Лён почти не отстал, тоже засмеялся, да краев счастливый. Эх, хорош сегодня день! И солнышко!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Дети думают, что мы не знаем, о чем они думают. Впрочем, взрослые тоже очень наивны. Мария Валерьевна Меншикова, ученица восьмого класса Александровского лицея, почти четырнадцати лет от роду, изнывала в ожидании Лёна, своего брата-близнеца: во-первых, она дико проголодалась после всех этих петергофских уроков и тренировок на воде, а во-вторых, ей не терпелось поделиться с ним ужасной, хотя, если честно, очень забавной историей и, тем самым, словно бы еще раз пережить происшедшее с нею в районном бассейне… Лён уже порядочное время как вернулся из школы, гораздо раньше сестры, но мама дала ему нагоняй (оказывается, Лёнька прогулял уроки, а из лицея не поленились немедленно его «застучать с доставкой на дом», позвонили маме) и в наказание отправила на Сытный рынок, какую-то специальную зелень к обеду купить. Лично ей, Маше, очень нравится — хлебом не корми — рассекать по рынку, прицениваться, выбирать «экологически чистые», «натуральные диетические» и «богатые витаминами» продукты, выжимать копеечные скидки, совершать «выгодные» покупки, особенно в компании с мамой, а Лён и Тимка — наоборот, терпеть не могут участвовать во всех этих прогулочно-закупочных мероприятиях. Вот, теперь сиди и жди, пока лодырь братец соизволит, нога за ногу, обернуться. А туда идти — четыре минуты пешком, и столько же обратно! И там три минуты. И кто в результате наказан, спрашивается?

Сытный рынок для семейного кошелька — это ценовой «середнячок», угнездился он примерно посередине воображаемой шкалы, между самым дешевым Сенным рынком и самым дорогим Кузнечным. Сама по себе дешевизна с дороговизною товара и места ничему не гарантия: и на Кузнечном могут запросто гниль подсунуть, и на Сенном сплошь и рядом продают продукты приемлемого, даже отменного качества; но кое-что цены все-таки значат: средний уровень предлагаемого на Сытном рынке чуть повыше, нежели на Сенном и немного поскуднее, чем на Кузнечном. Так говорит мама, а уж она-то в этих вопросах лучший специалист на всем белом свете! Есть еще и магазины, супермаркеты, универсамы, но в магазинах далеко не так интересно искать и выбирать.

— Мамик! Ну пожалуйста, одну… одну лишь черствую корочку хлеба для единственной доченьки, умирающей от голода и жажды! А то ведь упаду на пол, бездыханная, истощенная и в конвульсиях! Умоляю!

— Одну лишь черствую корочку??? Ой!.. Вот, тут нашлась как раз одна, дабы спасти от голодной смерти нашу истощенную бедняжку. Увы и ах, корочка не черствая и не вполне свободна от полуфунта белого мякиша, но не беда: мы замажем этот мякиш вологодским маслицем, сверху замаскируем черными икринками погуще… Устроит такая замена?

— Вау!.. То есть — да-а-а-а!!!

— Хотя нет, ошибка вышла: то не икринки, а мелкий холодный вареный картофель, вчерашний, без хлеба. И без масла. Его, правда, немного и он старый, но зато свою долю ты получишь немедленно… как только вернется твой братик-прогульщик. Потерпи, до вечера уже недалеко, можешь пока развлечься, вынести мусор.

— Я — вынести??? Я вчера выносила, пусть Лён в порядке своей очереди развлекается, а я буду тихо угасать здесь… в голодном и холодном одиночестве, жестоко обманутая взрослыми… изнемогу на тахте… А где пульт… ага… а где программка?

— Свежей нет. Вот, кстати, сбегай купи, но не сию минуту, а после того, как поможешь мне стол накрыть. Вставай.

— Ну, ма-а-а-ма… Ну, что это за издева… О, явился, наконец! Ура! А Тимка придет?

Мама вынула из буфета глубокие тарелки в блеклый цветочек и поставила на скатерть — клеенок она не признавала даже на кухонном столе.

— Иди, открывай. Нет, Тима в городе надолго увяз, он только вечером вернется.

— А у него очередное свидание, да, мамик?

— Ничего не знаю. И папа сегодня занят, так что обедаем втроем.