Пинка Удаче

Папе машину водить не положено, причем, права у него есть, но условиями контракта с галошным заводом предусмотрен прямой запрет «на вождение любого транспорта, оснащенного двигателями внутреннего сгорания, электродвигателями и любыми иными, приводимыми в движение иначе, нежели сугубо при помощи мышечных усилий одного или двух человек». Это значит, что на велосипеде-тандеме папа может управлять рулем, а на шестивесельной лодке — уже нет! Его могут подвозить на любых типах автомобильного и иного транспорта все: частники, таксисты, друзья, мама, Тимка на будущем мотоцикле, а папа — никого, даже себя! И воздушным шаром управлять не имеет права. Идиоты они там, на заводе, замшелые самодуры, — это мама правильно про них говорит. Когда-то, давным-давно, в незапамятные времена, еще в прошлом веке, еще при советской власти, папино предприятие обзывалось очень смешно: «ящиком», а теперь и этого нет: скучное муниципальное резино-обувное предприятие N24/11/017. Раньше их два таких «ящика» рядом стояло, но у «соседей», у «Морфизприбора», хотя бы название достойное сохранилось, они «на войну» работают, а на папином галошном предприятии даже нормальной вывески не имеется… Четырехэтажное здание, всё какое-то унылое, окна пыльные, двери с кодом, за входными дверями турникет и проходная… Однажды, в далеком детстве, Лёну и Машке довелось там побывать, это когда у мамы случился острейший приступ аппендицита, и ее неожиданно положили в больницу. У Лёна сохранились в памяти какие-то мелкие подробности того далекого дня: турникет, страшный дядька в форме ругается злым голосом, пытается их с папой не пустить, потом коридоры, серые железные двери на замках… Они с Машкой сидят в небольшой комнате на диване, пьют чай с печеньем, по очереди прихлебывая из одной кружки, а папа куда-то звонит по красному телефону, сначала незнакомым людям, потом бабушке Лене… Машка из того посещения вообще ничегошеньки не помнит, а тогда очень боялась, что за ними вот-вот злой дядька в фуражке придет, и папе пришлось ее успокаивать, на руках носить. И еще Лён запомнил, что в той комнате, видимо, в отцовском кабинете, стояли компьютеры… Лён как сейчас это видит: три монитора там было: один поменьше, нормальный, плоский, и два побольше, старинные такие… как это называется… «электронно-лучевые». А отец утверждает, что да: аппендицит имел место, но появление с детьми на заводе он начисто забыл, и кабинета с компьютерами не припоминает… Хотя, в ответ на прямой вопрос (близнецы сумели уговорить старшего брата и втроем, выждав, когда папа будет в хорошем настроении спросили, навалившись на него, типа, всей детской делегацией), признал, что компьютер у него на работе есть, и что пользоваться он им умеет. Странные дела с этими взрослыми: пользоваться умеет, а дома, к маминому ноуту, или еще где — никогда не подходит! И «Виндов» не знает. Реально общеупотребительных терминов, знакомых каждому дошколенку, не знает! Более того, чего уж там компьютеры, Лён ни разу в жизни не видел, чтобы папа мобильную трубку в руки взял — чтобы самому, там, позвонить, либо на чужой звонок ответить… Ни разу!

— Здрассте, теть Яна!

— Привет, Лёня! А не холодно без куртки?

— Не, нормально.

И еще о старших поколениях. Удивительный факт: если взрослые, пусть и сравнительно молодые, видят, как он мусорные пакеты по двору несет — это пустяки, но когда сверстники навстречу, даже если парни, а не девицы — как-то неуютно! Хотя, казалось бы, дело-то обыденное, ничем не позорное, каждому из них знакомое. Хорошо бы так устроить: швырнул в окно, не глядя, а дворники внизу уже подхватили! И чистота, и суетиться не надо!

Квартира встретила возвратившегося Лёна подозрительной тишиной. Лён вытер руки, погасил свет в умывальнике и огляделся. В туалете Машки нет, на кухне тоже, дверь в Машкину комнату настежь распахнута — там то же самое: никого. Уйти она никуда не могла — вон все ее туфли с сапожками стоят. Лёна осенила догадка: на балкон вылезла, она в их с Тимкой комнате околачивается, да еще без спросу! В этом вся Машка! Подпитываемый праведным гневом, Лён жёстким ударом ладони открыл дверь… Пусто! Ни в самой комнате, ни на балконе сестры нет и явно, что не было!.. Вслед за первой ложной догадкой пришла вторая, истинная… Лён ухмыльнулся про себя: ну, Машка! Ну, ты и жук! Теперь тихонечко, главное — тихонечко…

Лён скинул с ног шлепанцы и на цыпочках поскакал в родительскую комнату, в гостиную. Так и есть! Попалась Машенция!