Пинка Удаче

Словно колодезным холодом плеснуло в распаренное Луково сердце. Их было пятеро, но дорогу заступил один, примерно ровесник Луку, остальные — один помладше, трое заметно старше, под тридцатник, — продолжали сидеть на скамейке. По виду — все пятеро гнилая гопота, у просящего на предплечье полузатертая «портачка», то есть, неумело вытравленная татуировка, зубы металлические, но не золотые — как есть шакалье. Однако просят вежливо, и нет резону залупаться с ними на ровном месте.

Лук сокрушенно помотал головой, даже хлопнул для убедительности руками по карманам:

— Нет, братцы. Сам буквально пять минут назад считал — одна мелочь осталась, на трамвай, да на курево.

— А если вместе посчитаем? Ну-ка, попрыгай!

Все было ясно: это похоже на мелкий «шпанский» гоп-стоп. Если Лук попрыгает — значит, сдался, следующим шагом его ошмонают, будут запугивать, куражиться, может быть, дадут пару пинков или тумаков — а потом отпустят невредимым, если только не «прикопаются», не взъярятся на что-нибудь, окрыленные сознанием своего превосходства над перетрусившим прохожим. Помощи ждать неоткуда: в пределах прямой видимости не менее десятка взрослых людей обоего пола, но вряд ли кто-нибудь захочет встревать в разборки пьяных молодых людей хулиганистого вида. И ментов нет — вот ведь когда бы их присутствие не помешало! А мирные обыватели не встрянут — в этом Лук был убежден на все сто процентов. Остаточный хмель сразу выскочил из Луковой головы, у него еще была последняя призрачная надежда «разойтись краями», лишь бы удалось подобрать слова поубедительнее, такие, чтобы и гопников не озверить, но и чтобы чувство собственного достоинства не это… не уронить. Как назло ничего толкового на ум не приходило, язык не желал ворочаться, а медлить нельзя… Лук хотел было сказать нечто вроде: «парни, да в натуре нет ничего, кроме «железа» на курево и проезд», но вместо этого въехал кулаком в рыло «трясущему». Попал в сопатку и тот вскрикнул коротким матерным ругательством, одновременно с Луковым ответом:

— Н-на, п-падла! Сам прыгай!

Удар получился торопливым и не очень сильным, чувак легко устоял на ногах, тем не менее кровь из носу брызнула… Лук ударил еще раз, с левой, куда-то в ухо, отдачей его шатнуло к скамейке, где сидели остальные гопники, и Лук, одухотворенный боевой, внезапно вспыхнувшей в нем яростью, пнул каблуком прямо в голову одного из сидящих. И, вроде бы, хорошо попал… но сам еще больше утерял равновесие… Вдохновение, порыв, бешенство берсерка — все это, конечно, эффектно, ярко, да только результативностью напоминает неожиданный взрыв хлопушки с конфетти: гром, треск, буря эмоций — глядь, а все живы, все смеются.

Кое-какой опыт уличных боев у Лука наличествовал, и упрямства в драке ему было не занимать, но, чтобы противостоять превосходящим силам противника, ему на тот день не доставало многого и весьма существенного: трезвости, массы тела, хорошего поставленного удара, хотя бы какого-нибудь одного, «ручного» или «ножного», с помощью которого он бы мог постепенно, одного за другим, выводить противников из строя. Но, самое главное, Луку не хватило умения выстраивать тактику боя: можно было бы подхватить с земли дрын или булыжник, или просто попытаться убежать, можно было отскочить к дереву или еще куда, чтобы сзади не напали, можно было бы кричать дурным голосом «караул, грабят, убили, человека убили!»… Ничего это Лук не сделал и почти сразу же пропустил удар в голову — скорее всего, ударили утяжеленной пряжкой ремня…

Потом Лук упал, потом вскочил… и опять отмахивался, и опять упал. Его били, руками и ногами, а он ругался грязно и пытался отвечать ударами… без особого уже толка…

Вроде бы Лук не терял сознания, но и соображал уже не слишком: память сохранила происходящее кусками… Вот кто-то бьет ногой в лицо, вот он, в положении лежа, кого-то лягнул ногой… «Ой, да что же вы делаете, сволочи!» — Это тетки кричат… или бабки…

И вдруг полегче стало! Драка продолжается, но кто-то бьется на Луковой стороне… и хорошо бьется, судя по крикам… Сейчас Лук встанет и поможет своему нежданному спасителю… Сейчас он… и пощады никому не будет… В лицо плеснуло чем-то холодным, щиплющим…

— Э… дружище… ты как?

Лук открыл глаза, растаращил их пошире — один глаз почти ничего не видит, о ужас! Нет, видит, просто залило чем-то розовым… это кровью глаз залило, но он им видит… А сам он лежит… на спине, на земле.

— У… у-о… ой!.. Вроде… нормально. Помоги встать… пожалуйста.

Лук ухватился за протянутую руку и поднялся на ноги. Голова кружится, его поташнивает, колени дрожат. Парень, который вступился за него и подал руку, был очень молод, лет на пять младше Лука, но заметно выше ростом и крепенький такой, плечистый, не ладонь у него, а ладонища… стало быть, и кулак…

— О, спасибо, братишка! Вы… ты меня это… чем… ну, вода?..

— Нарзаном из бутылки, чтобы смыть кровь. Это чистая вода, не волнуйся.

— Осталась еще?.. Разреши, я допью… О-о-о, спасибо…

Говорить было трудно, слова получились какими-то липкими, сырыми, шепелявыми, и Лука вновь охватил ужас: глаз-то цел, а зубы!?