Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919)

Многоуважаемый Константин Яковлевич.

Посылаю Вам окончательную редакцию протокола вчерашнего заседания за моей подписью. Некоторые из сделанных Вами поправок не считаю возможным вносить, п<отому> ч<то> мы не можем связывать Серафимова в персонале в лице казначея или кого бы то ни было другого из лиц, работающих сейчас у нас.

Прошу Вас один экземпляр протокола (копию) за Вашими подписями передать подателю сего А.Д. Коварскому, который ее мне вручит в Париже.

Примите уверение в совершенном уважении.

П. Рутенберг

NB Прошу Вас передать Коварскому также первоначальный экземпляр протоколов за моей подписью подателю его.

Пакет с протоколом, который К.Я. Ильяшенко послал ему с оказией в Париж 28 мая, Рутенберг получил 22 июня (эта дата проставлена его рукой на хранящемся в RA экземпляре протокола). В сопроводительном письме Ильяшенко писал:

Многоуважаемый Петр Моисеевич,

Т.к. только 24 мая под расписку передано мне Ваше письмо со 2-м экз<емпляром> протокола, пересылаю Вам пакет этот не через г. Коварского, а через г-жу Эльяшеву.

A.B. Шварц выработал проект ликвидации управления, вполне, на мой взгляд, приемлемый, и потому постановление нашей комиссии является в общем запоздалым и важно лишь как некоторый исторический документ.

Сидим и ждем у моря погоды. Имею итальянскую и чешскую визы, но думаю пока сидеть в Халках до выяснения вопроса с Одессой, взяв которую, Григорьев⁵⁰ подчинился Деникину (впрочем, это слухи), как с Петроградом.

Крепко жму руку.

Ваш К. Ильяшенко.

На этом можно закончить краткую историю одесского Совета (Комитета) обороны и снабжения, по крайней мере в том виде, в каком она представлена в RA. Что касается поединка Рутенберга с Андро, то, как было сказано, она не имела, насколько нам известно, какого-либо продолжения и внятной финальной точки: через несколько недель после публикации «Письма» в бурцевском «Общем деле» Рутенберг отправился в Палестину – там начиналась для него новая жизнь.

Рутенберг – «царь Иудейский» и деникинская контрразведка

Однако еще один связанный с этой историей сюжет требует внимания – о том, как «кровавый и страшенный революционер» превратился в «царя Иудейского».

Прошлое Рутенберга-террориста создавало ему двусмысленное положение в обществе. Даже упоминавшийся выше В.И. Гурко, оказавшийся с убийцей попа-провокатора в одном Совете обороны и позже – в Ликвидационной комиссии, с нескрываемым удивлением писал в своих воспоминаниях о том, что их взгляды во многом совпадали, явно давая понять свою общую чуждость людям, подобным Рутенбергу: