Пион не выходит на связь

– Товарищ командир роты! Дайте мне людей для усиления огневой мощи отделения. Я же знаю, что вчера вечером к нам вышла группа красноармейцев из окружения. Дайте ее мне. А там будет видно, кто из них враг, а кто – нет, если, конечно, кто-то из них останется в живых. А по-другому, я с десятком бойцов вряд ли смогу долго удерживать эту позицию.

В блиндаж вошел политрук батальона и, сняв с головы фуражку, вытер носовым платком вспотевший лоб.

– Жара! Градусов тридцать, наверное, – произнес он и взглянул на Окунева.

Командир роты посмотрел на политрука и в двух словах обрисовал ему ситуацию.

– Вы коммунист, сержант? – спросил он Тарасова.

– Нет, товарищ политрук. Беспартийный.

У политрука, похоже, пропал интерес к нему, как к человеку.

– Решай сам, Окунев. Здесь я тебе не советчик, – произнес политрук.

– Товарищ старший лейтенант! Я думаю, что если люди вышли из окружения с оружием в руках, то им можно доверять.

– Это ты брось, Тарасов! Я сейчас не могу ручаться ни за кого, даже за самого себя, а не то, что за этих людей. Ладно. Так и быть, забирай этих бойцов с собой. Отдаю под твою ответственность.

Тарасов козырнул офицерам и бегом направился к своему отделению.

***

Красноармейцы сидели небольшой группой и безучастно смотрели на то, как окапывается рота. Тарасов проследовал мимо них и, заметив Павла, направился к нему.

– Отделение, встать! Быстро сгоняй к пулеметчикам. Пусть следуют за нами. Мы будем окапываться вон там, – скомандовал Тарасов и указал Павлу на опушку лесочка.

– Товарищ сержант! Мы что-то никак не поймем вас. То окапывайся здесь, то окапывайся там. Скажите конкретно, где нам окапываться. Разве не видите, что люди устали.

Тарасов подошел к Романову и молча, схватил его за ворот гимнастерки.

– Ты что, отказываешься выполнять мой приказ? Разве тебе и всем вам не ясен приказ? Вы что, не знаете, что бывает с теми, кто отказывается выполнять приказы вышестоящих начальников?

Рука его скользнула по ремню. На миг, задержавшись около кобуры, расстегнула ее.

– Всем взять лопаты и быстро приступить к работам! – скомандовал он. – За невыполнение приказа – трибунал!

Красноармейцы взяли в руки лопаты и направились в указанную им точку. Александр, проводив их взглядом, пошел в сторону отдыхающих бойцов, вышедших из окружения. Они, не обращая на него внимания, лежали на траве и травили анекдоты.

– Встать! Кто старший группы? – спросил он одного из бойцов.

Тот нехотя поднялся с земли и со злостью посмотрел на него.

– Чего кричишь, сержант! Вон, лейтенант. Он у нас старший, – ответил он и указал в сторону дерева, в тени которого лежал человек.

Рядом с офицером стояли его сапоги и белели сохнущие на солнце портянки. Тарасов подошел к офицеру и посмотрел на него. Тот явно не спал, но открывать глаза, по-видимому, не хотел. На его гимнастерке были черные петлицы инженерных войск.

– Товарищ лейтенант! Согласно приказу командира роты, ваша группа поступает в мое распоряжение. Поднимайте людей и следуйте за мной.

– Это куда, сержант? – недовольно спросил он Тарасова, открыв глаза.

– Я уже вам сказал, товарищ лейтенант, что ваша группа поступает в мое распоряжение. Что вам неясно?

Он нехотя поднялся с земли и, отряхнув с себя приставшие к гимнастерке и галифе сухие елочные иголки, отдал команду бойцам. Солдаты лениво встали с земли и последовали вслед за ним к опушке лесочка. Позади всех вразвалочку шел лейтенант, показывая всем своим видом, что он не намерен выполнять приказы какого-то неизвестного ему сержанта.

– Окопаться! – коротко приказал Тарасов и посмотрел на лейтенанта, который снова лег в тень кустов.

Солдаты стали медленно рыть окопы, отбрасывая землю в сторону от себя.

– Что так плохо копаете? – спросил он у них. – Что, копать разучились?

– А зачем копать, если завтра все равно побежим дальше, – ответил один из бойцов.

– Что за разговоры, товарищ боец? – строго спросил Тарасов. – Прекратите вести пораженческие разговоры, а то я вас лично поставлю вот к этой сосне.

– А мне без разницы, товарищ сержант, вы меня убьете или убьют немцы, – ответил он. – Вот только я почему-то бегу от самой границы и все остановиться никак не могу.

– Вы что, не поняли моего приказа? – чувствуя, что начинает срываться, произнес Тарасов. – Вы что, под трибунал захотели? Ваша фамилия?

– Ивлев, – коротко ответил он.

– Товарищ лейтенант, проведите соответствующую работу с личным составом, а то я вынужден буду доложить об разговорах командиру роты, хоть мне и не хочется этого делать, – приказал Тарасов офицеру, чем вызвал у него недовольную гримасу.

– Хорошо, сержант, обязательно проведу. Только ты, сержант, извини меня, не выпрыгивай здесь из штанов. Тебе еще, по всей вероятности, не приходилось бегать от немцев, вот ты и ерепенишься. Вот когда они попрут на нас, мы и посмотрим, на что ты способен.

Чтобы как-то сгладить возникшую ситуацию, Тарасов отошел от них и направился к бойцам своего отделения, которые продолжали окапываться.