Пионер.Прощай СССР

— Так спросили же на воротах. Не выходила девочка. Вообще никакая. Сторож сказал, не было Дашки. Я тебе точно говорю, она пошла искать это чертово знамя…Чтоб Родиону Васильевичу обосраться с его дебильными рассказами. Главное, ещё начала меня спрашивать, мол, точно ей орден дадут…а потом просто — раз и нет. Ты знаешь, реально не девчонка, а какой то, твою мать, фантом. Я догадывался, конечно, что она — оторва, но блин…это настоящий фокус. Мы ее хватились через пять минут и все. Нет девчонки.

— Так! Не паникуем! Спокойно прочесываем лес! — Константин Викторович двигался параллельно с нами. Пока ещё двигался. На него уже косились большинство присутствующих и вовсе не с добрыми намерениями. — А ну-ка, давайте дружно покричим. Да-ша! Да-ша! А теперь речевку! Пионер идет вперед! Это долг его зовет!

Мы с Фокиной переглянулись одновременно.

— Идиоты…отвечаю…– Высказался я за обоих.

В этот момент, сам не знаю, почему, вдруг мое внимание привлекает отец Мишина. Он разговаривал с родителями Фокиной, видимо, обсуждая, куда могла белым днем деться из пионерского лагеря семилетняя девчонка. Чуть дальше стояла мать Мишина. Судя по выражению ее лица, этой особе вообще было плевать на всех и она бы не против уже закончить столь активное движение по лесу.

Так вот…Отец Мишина есть. Мать Мишина есть. А самого Мишина нет.

— Маша…– Я повернулся к Фокиной. — А ты видела вообще Антона, Васю…

Потом меня торкнуло еще больше. Я остановился и принялся крутить головой.

— Ты чего? — Маша замерла рядом.

— Чего-чего… Того! Смотри… Мы уже больше часа ищем сестру Ванечкина, но среди «спасателей» нет ни Васи, ни Антона, ни Селедки, ни Богомола. Понимаешь? А должны быть. Они же не глухие. Суета началась давно. Ладно, Толстяк ждал Дашку у ворот. Может, Антон с ним. Но им бы пора объявиться. И Тупикина с этим неадекватным. Где? Где все эти пионеры?

Фокина «зависла», переваривая мои слова. А потом до нее, наконец, дошло.

— Черт… Ты думаешь, они вместе? И сестра Ванечкина с ними?

— А я еще, главное, все это время ощущал какой-то дискомфорт. Будто что-то неправильно…

Мы с Машей медленно начали пятиться в сторону лагеря.

— Может, спросим у родителей? — Громким шепотом предложила Фокина.

— У каких? Чтоб еще больше паника началась? Скажи спасибо, что никто из них еще не кричит и не зовет своих детишек. Видимо, Селёдка и Ряскин тоже как-то отмазались. А Богомол… Я даже не заметил, приехал к нему кто-то или нет. А у Антона вообще только старший брат здесь. Нет. Давай валить по-тихому в лагерь и попробуем сообразить, где искать всю эту компанию. Что-то мне подсказывает, они реально вместе.

Мы осторожно, не привлекая внимания, сдали назад. Хорошо, что Костик с его речевками и Элеонора с ее истерикой все внимание переключили на себя. Поэтому на нас никто не смотрел.

— Бежим. — Сказал я Маше, как только бо́льшая часть «спасателей» оказалась на приличном расстоянии.

Мы развернулись и рванули в лагерь.

— Что будем делать? — Спросила Фокина на бегу.

— Что делать? С Ванечкиным договариваться. В конце-концов, это — его сестра. Потому что знаешь, я опасался, с Дашкой правда какая-нибудь хрень произойдёт, если она потерялась одна. Хотя, даже представить не могу, в какую сторону ее понесло. Но если девчонка с Мишиным, Богомолом, Ряскиным и Селёдкой, я уверен, хрень произойдёт однозначно. А сначала давай-ка еще раз поговорим со сторожем.

Мы залетели в лагерь. Здесь тоже искали потеряшку, но в основном дети и те вожатые, которые остались за ними приглядывать.

Я прямой наводкой рванул к воротам.

— Здравствуйте… — Фокина выскочила вперед, сделав мне рукой жест, мол, не лезь, я сама. — Скажите, пожалуйста, девочка точно не выходила? Ну, такая, маленькая.

Маша показала рукой расстояние от земли до своего бедра, что, видимо, должно было означать рост сестры Ванечкина.

— Да я уже двадцать раз говорил. — Сторож нервничал и психовал. — Не выходило тут никаких девчонок. Ни вот таких…

Он передразнил Машу и повторил ее жест.

— Ни вот таких… — Рука сторожа поднялась ровно до уровня его затылка.

— А пацаны? Из второго отряда. Трое. Или двое. А потом. Один. — Я пытался перевести дух, поэтому говорил отрывисто.

— Пацаны? Ну, был один, да. Но он, вроде, не выходил… Только подошел ко мне поболтать. Про здоровье спрашивал. Да и так…Приятный парень. Я его еще с прошлого года помню. Антон, кажется.

Я с торжеством посмотрел на Фокину. Мол, видишь! Говорил же!

— А чего ж Вы сразу не сказали⁈ — Маша всплеснула руками. — Вас же спрашивали.

— Про пацана не спрашивали. — Сторож упрямо покачал головой. — Спрашивали про девочку семи лет. А этот, он просто побеседовал. Вежливый парень.

— Хорошо. — Я от нетерпения приплясывал на месте. — И куда потом делся вежливый парень?

— Дык… Зашел, наверное, на территорию. Я чего-то и не помню. Там упало за моей будкой. Ветка, что ли… Грохот был сильный. Я вышел глянуть, а пацана уже и нет.

— Спасибо! — С чувством сказала сторожу Маша. Причем, ее это «спасибо» звучало приблизительно, как «вот ты придурок!»