Пионер.Прощай СССР

В общем, спать я отправился далеко не в радужном настроении. И в первую очередь, конечно, из-за того, что правда, в которую верил столько лет, скорее всего правдой не является. Да и ощущать себя итогом пусть старого, давно случившегося, но эксперимента — радости мало.

Проснулся так же, с камнем на душе. Хотелось продолжить изучать дневник и поговорить с Фокиной.

— Слышь, Ванечкин… Разговор есть. — Я оторвался от Маши, в сторону которой пялился последние несколько минут, а затем повернулся к тому, кто остановился рядом с нашим столом.

Федька с товарищами замер возле нас, сунув руки в карманы и перекатываясь с пятки на носок.

Глава 11

— Ну? Что надо? — Я стоял напротив Федьки, хотя с гораздо бо́льшим удовольствием находился бы совсем в другом месте.

Федька, скажем прямо, выглядел сурово. Прямо решительно настроен был Федька. У него даже брови одна на другую пытались залезть. Так активно он хмурился.

Пока, правда, непонятно на что именно настроен. Однако опыт нашего недолгого знакомства подсказывает, точно не на хорошее. Как правило каждая встреча заканчивается какой-то ерундой. С чего бы сейчас было по-другому?

Честно говоря, мне казалось, Лапин уже сделал правильные выводы из прошлых ситуаций и, наконец, понял, надо оставить Ванечкина в покое. Один черт все попытки причинить вред мне выходят боком ему. Но вот, нет… Федька, видимо не только очень тупой, но еще и очень упрямый.

Рядом со мной замерла команда поддержки. Мишин и Ряскин. Вернее, не совсем рядом. Пацаны, как два телохранителя, стояли сзади, за моей спиной. Они с самого начала, как только этот придурок нарисовался возле нашего стола, заявили, мол, тоже пойдут вести переговоры.

— Зассал что ли? — С насмешкой спросил Федька и кивнул в сторону моих друзей.

— Ты время не трать. — Я решил не обращать внимания на его тупые попытки спровоцировать ссору. — На себя посмотри. Так-то тоже не один приперся.

— Между нами возникли непреодолимые разногласия. — Выдал вдруг Лапин, чем изрядно удивил всех присутствующих.

С нашей стороны присутствующих, имею в виду. Федькины дружки наоборот, стояли с каменными лицами. Их, видимо, странное поведение товарища ни капли не волновало. А поведение реально было странным.

— Ничего себе…Мне даже интересно, откуда ты слова такие узнал. Прям разногласия и прям непреодолимые. — Я усмехнулся Федьке в лицо.

Если честно, хотелось побыстрее завершить этот никчемный разговор и найти Машу. Нам непременно нужно изучить дневник неизвестного ученого до конца. Боюсь представить, что ещё ждёт меня в процессе этого изучения.

С другой стороны, может, в нем, в дневнике, мы, наконец, разыщем ответ на вопрос, как свалить из этого времени в свое, родное. Либо, что даже лучше, поймем, как запустить снова способности псионика.

Ведь если истоки существования подобных мне лежат именно здесь, в Советском союзе, значит, вполне возможно выяснить, как вообще мы появились на свет и повторить этот опыт. Я, пожалуй, даже такому повороту был бы рад гораздо больше. Ну, что там, дома? Опять почетное звание преступника, догонялки с Особым отделом и, возможно, снова тюрьма? Если один раз меня умудрились поймать, где гарантия, что это не повторится. Я уже не уверен настолько сильно в своем могуществе, как раньше.

А здесь…Если задуматься, какое огромное поле для деятельности откроется… Ванечкину четырнадцать лет. Вся жизнь, можно сказать, впереди. И псиоников пока что официально не существует. Я могу просто стать самым могущественным человеком на планете…Ну, ладно… Еще Маша… Однако, думаю, уж с Фокиной как-нибудь разберусь.

— В общем, Ванечкин, я вызываю тебя на дуэль. — Торжественно произнес Лапин, беспардонно вмешиваясь своими тупыми высказываниями в мечты о прекрасной жизни.

— Ух, ё…– Выдохнул Толстяк за моей спиной. Даже он впечатлился Федькиной решительностью.

— Подожди…Куда ты меня вызываешь? — Переспросил я. На всякий случай. Мало ли. Вдруг послышалось.

— На дуэль. — Повторил Федька.

Причём лицо у него было такое, будто он сам до конца не уверен в том, что говорит. Есть четкое ощущение, этого придурка просто кто-то надоумил. Подал абсолютно дебильную идею. А сам Лапин вообще не понимает, на кой черт несёт подобную чушь.

— Очень интересно…– Я покачал головой, недоумевая, с того, насколько все-таки странные люди, эти пионеры.

Ведь только что, буквально вчера, с большим трудом удалось избежать позорного отчисления из лагеря. И кстати, Федьке с его товарищами тоже. Благодаря нашим приключениям про них вообще забыли. А он снова начинает какую-то ерунду. Тем более, за нами теперь смотрят даже не в два глаза. Константин Викторович бдит. Нина Васильевна бдит. Элеонора на страже. Елена Сергеевна, и та приглядывает.

— Так…Ладно. — Я кивнул. — Дуэль. И как мы будем дуэлиться? Стреляться — не вариант. Я в любом случае делаю это лучше, чем ты…

Не успев договорить фразу до конца, мысленно отвесил себе оплеуху. Делал! Не делаю. Делал, когда был самим собой. Этот пионер, в чьём теле я нахожусь, вряд ли держал оружие в руках. Черт… Какое, на хрен, оружие… С этими пионерами начинаю тупеть…