Пионер.Прощай СССР

— Ой, все. Все! — Богомол замахал обеими руками. — Избавь меня от этой чуши. Ради всего святого! Даже пусть ничего святого и нет вовсе. Просто избавь! Ты всего лишь шатался по миру, как самый обычный искатель приключений. Воровал, убивал, подстраивал государственные перевороты, свергал политических лидеров себе на потеху. Это же чистой воды развлечение. Тебе ни разу не приходилось бороться по-настоящему за свою жизнь…Даже после ареста твоим местом жительства стала тюрьма. Всего лишь тюрьма. Так что не ной, Алекс. Это звание дурацкое…злодей мирового масштаба…Ну, твою ж мать…Вот правда, какой мир, такие и масштабы. Такие и злодеи…Не об этом сейчас речь.

Я с удивлением рассматривал Богомола, пока он все это говорил. Его лицо…оно менялось со скоростью в тысячи миллисекунд. Нет, не вообще менялось, конечно. Это понятно. Но при всем том, физиономия пацана словно перетекала из одного состояния в другое, из одной эмоции в другую.

— В общем слушай меня внимательно. — Богомол вытянул шею и посмотрел через мое плечо в сторону палаток. Тоже, наверное, проверял наличие свидетелей этого очень странного разговора.

— Да, это я присутствовал в твоей башке, когда ты оказался в тюрьме. Видишь ли…данное место…Когда-то очень давно там было совсем иное…здание. Назовем это так. По стечению обстоятельств и по своей глупости я оказался привязан к определенной точке в пространстве. А вот уже по счастливому совпадению, именно там построили тюрьму особого назначения, в которую загремел ты. Потому что только псионик, подобный мне, мог бы меня отвязать. Соответственно, дело оставалось за малым. Найти ножницы, которые перережут ниточку, в которой я запутался.

— Ой, блин…А вот обязательно говорить такими напыщенными фразами? — Я раздражённо повел плечом. — Ниточки, ножницы…Можно проще? Инструментом была книга. Та, которую ты велел мне найти. Я ее нашёл, открыл, начал читать и очнулся уже здесь. Как?

— Ой, да никак! — Богомол небрежно махнул рукой. — Тебя зацепило. Скажем так. Должен был уйти только я, но, видимо, прикипели мы друг к другу за то время, пока я сидел в твоей башке. Поэтому тебя потянуло паровозом. Изначально в мои планы это не входило. Но когда я понял, что и ты здесь оказался, то даже обрадовался. Как мы видим, зря…Переоценил тебя.

— Подожди…А Маша? — Я оглянулся снова на палатку, где спали девчонки.

— Маша? — Удивлённо переспросил Богомол. — А-а-а-а-а! Ты про бедненькую девочку, которую родители слили особистам? Которая очень до хрена времени провела в тюрьме? Нет. Маша сюда попала, потому что я так решил. Книга…она что-то типа якоря. Когда я только начал создавать реальности…

— Чего ты начал? — Перебил я Богомола, попутно пытаясь понять, как именно проявляется небезызвестное сумасшествие псиоников. Говорят, раньше, мы вообще превращались в абсолютных безумцев. Ну, вот Богомол сейчас очень мне напоминал такого безумца. Какие, на хрен, реальности?

— Да, ты прав. Это сейчас неважно. — Он совершенно спокойно кивнул. — Хотел вкратце объяснить, как действует якорь. Книга просто была тем самым якорем. Но у нас нет времени, чтоб тратить его на пустые разговоры. Так…Значит, смотри, в чем наша главная задача. Здесь, в этом времени, в этом месте, среди этих дебильных пионеров есть один…или одна…В общем…Кто-то их этих детишек является создателем псиоников. Мы должны понять, кто именно.

Богомол замолчал, глядя на меня с серьезным лицом. Я тоже молчал и тоже глядел, но при этом думал, а если сошедшего с ума псионика ударить по башке, сильно ударить, он придёт в себя или его мозг окончательно превратился в желе? Потому что Богомол однозначно безумен. Как такое возможно? При чем тут дети? Мы с Фокиной нашли старый дневник ученого. Старый! Соответственно, эксперимент по созданию псиоников начался гораздо раньше.

— Мы должны найти того самого подростка и убить его. — С улыбкой на лице закончил Богомол свою речь.

Глава 17

— Так…– Протянул Константин Викторович, а затем обвёл всех нас суровым, очень суровым взглядом.

Его взгляд был настолько суров, что мимо пролетающая птица резко напряглась и едва не усандалилась в дерево. Вот насколько Прилизанный старался произвести на нас соответсвующее ситуации впечатление. Видимо, мысль о том, что мы останемся в лагере, предоставленные сами себе, не давала вожатому покоя.

— Готовьте обед. Следите за порядком. И знамя! Берегите, как зеницу ока! Мы хорошо лагерь устроили. Они нас не найдут. — Константин Викторович с довольным выражением лица потер ладони, потом снова посмотрел на нас и поморщился, как от зубной боли. — Если вы…

Начал было вожатый очередной виток поучительных наставлений, которые больше напоминали откровенную угрозу, но его вдруг перебила Елена Сергеевна:

— Думаю, будет разумно, если я, как мы и говорили ранее, останусь с детьми.

Я, Фокина и Богомол переглянулись. Мишин, Селедка и Ряскин тоже, но по другой причине.