А действительно, очень похоже. Можно, конечно, провести графологическую экспертизу, но и без неё видно, что писал, видимо, один и тот же человек. Такие характерные завитушки на буквах "р" он делал. Опять же, и письмо пришло из Ленинграда, как и то, первое.
Немного подумав, Александр Николаевич очень аккуратно вскрыл конверт, достал оттуда сложенный листок белоснежной бумаги и прочёл его. Ничего любопытного текст не содержал, обычное письмо с восхищением товарищем Сталиным и пожеланием ему здоровья. Самое обычное письмо, таких приходят десятки каждый день. Да, письмо обычное, и если бы не почерк автора, то оно прямиком направилось бы в архив. Но почерк, какой почерк!
Ведь Поскрёбышев знал о задании, поставленным товарищем Сталиным органам. Знал, что и НКВД и НКГБ буквально носом землю роют, пытаясь найти отправителя первого письма. И тут вдруг такой подарок — этот таинственный отправитель присылает ещё одно письмо.
Да, нужно сообщить. Только вот кому? Александр Николаевич сел обратно на стул и задумчиво посмотрел на телефон перед собой. Кому же позвонить? Берии или Меркулову, кому? Впрочем, решал этот вопрос заведующий особым сектором ЦК недолго. После ареста в прошлом году жены отношения Поскрёбышева и Берии сложно было назвать дружественными, так как Александр Николаевич имел веские основания предполагать, что тот арест произведён НКВД при самом активном участии наркома.
Поскрёбышев дал указание найти Меркулова и соединить его с ним для передачи важной информации. А пока он ждал за своим столом звонка главы недавно созданного наркомата госбезопасности, то рассеянно вертел в пальцах загадочный конверт. И взгляд его зацепился за странную надпись на тыльной стороне конверта.
Крошечными голубенькими буковками там было отпечатано: "Издатцентр "Марка". Россвязь. 2007."…
Глава 16
— …науке это неизвестно, — Александр Степанович разводит руками, умолкает, удивлённо смотрит на прыснувшую в кулак Ленку и продолжает: — Круглова! Что тебя так рассмешило? Разве я сказал что-то смешное?
— Извините, Александр Степанович, — немного смущается Ленка. — Просто Вы мне сейчас одного персонажа напомнили, он тоже так про Марс говорил.
— Какого персонажа? Из какой-то книжки? И из какой же, разреши полюбопытствовать?
— Да Вы её не читали, это очень малоизвестная книжка.
— Да? Возможно. Но это насчёт Марса мы не вполне уверены, а вот на Венере жизнь есть практически наверняка, ведь эта планета, фактически, близнец нашей Земли. И весьма возможно, ребята, что там мы даже встретим собратьев по разуму! И вам, именно вам, сейчас сидящим за партами, лет через двадцать доведётся общаться с ними. Как знать, быть может сейчас передо мной сидит человек, который первым начнёт исследовать джунгли и океаны Утренней Звезды!
— Нет там никакой жизни, — едва слышно бубнит себе под нос Ленка.
— Круглова! Что ты опять бормочешь?
— Я говорю, — громче, на весь класс, повторяет Ленка, — я говорю, что на Венере жизни нет. Никакой, ни разумной, ни неразумной. Вообще никакой.
— С чего ты взяла? Что, по-твоему, нужно для зарождения жизни?
— Жидкая вода и источник энергии.
— Хм… Несколько прямолинейно, но, по сути, верно. Так на Венере это есть.
— Энергия есть, а вот с водой там тяжко. У них вся вода давно в космос испарилась.
— Как это? На Земле не испарилась, а на Венере испарилась?
— На Земле не так жарко. На Венере температура у поверхности градусов шестьсот и давление чудовищное. Жидкой воды быть не может, она вся выкипела, поднялась паром в верхние слои атмосферы, а оттуда её солнечным ветром в космос сдуло.
— Что это ещё за фантазии?
— И никакие не фантазии, так всё и есть.
— Круглова, ты… у меня нет слов просто. Глупости говоришь какие-то. И в любом случае, даже если на секунду предположить, что ты права, всё равно в самом ближайшем будущем нам наверняка предстоит контакт с высокоразвитым инопланетным разумом. Не сомневаюсь, в центре нашей галактики разумные существа давно уже построили справедливое и счастливое общество всеобщего братства. Разумеется, коммунистическое. И там, в центре…
— Чушь.
— Круглова!! Ты опять перебиваешь?! Что, я неправ разве?
— Конечно, неправы. В галактике кроме нас вообще жизни нет. Либо мы одни из первых.
— Это почему ещё?
— Земля уникальна.
— Поясни.