Пионер Советского Союза (СИ)

В телевизоре же какой-то мужик из зала со странной тёткой спорить начал. Говорит, что вот это пока Вы молодая и красивая, то так говорите, а когда Вам семьдесят стукнет, то как Вы запоёте в пустой квартире, пусть и с миллионными счетами в банке? Кому Вы нужны тогда будете, а? Ну, насчёт «молодой» мужик явно погорячился, никакая она не молодая, ей уж под сорок, это просто косметика, но мужики это не всегда сразу понимают, мне мама объясняла. А вот «красивая»… Пожалуй, красивая, да. Лет десять назад была, но следы до сих пор сохранились. И всё равно, кому красота такая нужна, если всё в пустоту, не для мужчины любимого? Впрочем, пустоцвет — он пустоцвет и есть.

Вот, книга на коленях у меня. Это книга моего прадеда, он когда-то давным-давно купил её. Но теперь это моя книга. Прадеда нет, а книга — есть. И я его помню, моего прадеда, хоть и не видела его ни разу. Всё равно помню и буду помнить, у меня есть его книга. А что эта? Наверное, наверняка даже, у неё есть личные вещи, в том числе и книги. Но кому, кому она оставит их? Кто станет перелистывать пожелтевшие страницы через два десятка лет после её смерти с мыслями: «Это книга моей прабабки»? Да никто! У неё нет детей — не будет и правнуков! Безумная, больная.

Но эта, с экрана, продолжает упорствовать. Говорит, что «большинство чайлдфри добиваются успеха в жизни именно благодаря тому, что обладают более высокими интеллектуальными способностями». Ну… возможно. Только вот цель у такого человека должна быть воистину эпической, чтобы он добровольно отказался от возможности растить собственных детей. Что-то невероятно колоссальное.

Неожиданно я вспомнила Гитлера, он ведь тоже чайлдфри был, если уж на то пошло. Но у него была Цели Жизни. Ошибочная, ложная, но всё равно Цель. Цель, к которой он стремился и ради неё отказался от возможности оставить собственное биологическое потомство. Только я вот что-то ну очень-очень сильно сомневаюсь, что дама с экрана потянет хотя бы на сотую долю мощи таланта Гитлера. Пупок у неё развяжется.

Н-да. Но она упорствует. Одной, без детей, ей проще, легче. Она одна, сама себе хозяйка. Делает то, что хочет. Просто «попрыгунья-стрекоза», иначе и не назвать её. Хотя нет, можно и иначе, я полчаса назад читала такое. Ну-ка, где тут это в моей книжке? Ага, вот, нашла:

Плохо человеку,
когда он один.
Горе одному,
один не воин —
каждый дюжий
ему господин,
и даже слабые,
если двое.
Единица — вздор,
единица — ноль,
один —
даже если
очень важный —
не подымет
простое
пятивершковое бревно,
тем более
дом пятиэтажный.

Звонок в дверь, кто-то пришёл. Кто бы это мог быть, мы сегодня и не ждали больше никого. Мама открыла, какой-то тихий разговор в коридоре, а затем дверь в мою комнату отворилась и моя мама сказа мне: «Лена, к тебе тут мальчик пришёл».

Захлопнув книжку я встала, поправила свой халат, и вышла к гостю. Чего? Нафига он-то припёрся? И откуда вообще мой адрес знает? Я так удивилась, что не смогла выдавить из себя ничего другого, кроме банального: «Чонадо?»…

Интерлюдия IX-1

— …этот чёртов голландский! Не хочу! Надоел он мне!!

— Не дерзи! — немедленно возмущённо взвивается мой переводчик.

— Не стану больше учить эту муть!

— Станешь. Станешь, Саша, иначе как ты собираешься общаться со своими родителями? Как ты в школу станешь ходить?

— Эти пидарасы мне не родители, а в школу я буду ходить в русскую, а не в голландскую.

— В Амстердаме нет русских школ.

— А я и в Амстердам никакой не собираюсь, не поеду я туда!

— Это решать не тебе, Саша. И потом, отчего тебе не нравится Амстердам? Очень культурный старинный город. Чрезвычайно красивый, я был там много раз.

— Ага, «культурный». И толпы пидарасов на улицах.

— Саша! Прекрати употреблять это нехорошее слово! Прекрати, или тебе опять придётся принимать лекарства для снижения уровня немотивированной агрессии.

— Не надо лекарства, я с них дурею.

— Тогда веди себя хорошо и будь послушной.

— Почему Вы обращаетесь ко мне, как к девочке?

— Оговорился. А Амстердам действительно очень красив, это одна из самых красивых столиц Европы, можешь мне поверить, я много где побывал.

— Всё равно Ленинград лучше, я в Ленинград хочу.

— В Санкт-Петербург? Пфф! Жалкая, неудачная пародия на европейское великолепие. Там я тоже был и могу уверенно утверждать, что до уровня Европы Петербург не дотягивает.

— А что мне на Европу равняться? Плевал я на всю эту Европу, мне своя страна дороже.

— Саша, Европа — это культурная колыбель всей человеческой цивилизации.

— А мы зато всю эту «колыбель» в дымину разнесли.

— Это ты о чём?

— Забыли, какой сегодня день, Тимофей Дмитриевич? Что в этот день в сорок пятом году случилось?

— Ах, вот что ты вспомнил.

— Да, я про День Победы, про наш праздник.

— Саша, вот лично я этот день никаким праздником не считаю.

— Как так?