Пионер — ты в ответе за все!

— Клан… — почмокал губами Чумаков. — Как-то это звучит… не по-советски.

— Как по мне нормально, — я пожал плечами, — Для меня лично это слово не несёт отрицательно коннотации. Клан, это сообщество людей, связанных крепкими узами. Зачастую родственными, но иногда и просто дружбой, товариществом, одной идеей и стремлением поддержать друг друга и защитить от внешних угроз. По сути, клан можно назвать упрощённой версией коммуны.

— Никогда не думал об этом в таком ракурсе. — улыбнулся Марк Артёмович. — Забавно. А сам ты не желаешь стать частью нашего клана? У меня есть племянница примерно твоего возраста.

— Нет уж покорно благодарю! — рассмеялся я, и чтобы смягчить эффект пояснил. — Я о браке пока вообще не задумываюсь, мне всего то шестнадцать, а кроме того, считаю такие матримониальные планы перебором. Люди должны сходиться, когда имеют чувства друг к другу, а не когда между ними только деньги. Заметьте, я сказал именно чувства, а не любовь, потому что не отрицаю возможность договорных браков, где есть взаимное уважение, а не страсть и буйство эмоций. Кстати, зачастую такие браки гораздо более крепкие, хотя бы потому что обе стороны понимают, что они делают.

— Согласен. — кивнул Чумаков, явно удовлетворённый моим ответом. — Но с племянницей я тебя познакомлю. Мало ли, вдруг вы друг другу понравитесь.

— Я могу считать это согласием на ваше участие в проекте? — я не мог упустить такой шанс. — Конечно, мы ещё составим договор, где всё пропишем, но судя по тому, что вы уже строите планы на будущее, принципиально вы за.

— Подловил, — теперь уже рассмеялся Марк Артёмович. — Нет, я решительно не верю, что тебе шестнадцать! Неужели сатори способно на такое? Буквально за два месяца из раздолбая и хулигана сделать совершенно другого человека?

— Тут скорее совокупность факторов, — я не собирался откровенничать перед москвичом. — Сатори лишь инструмент, главные изменения в характере произошли из-за близости смерти. Знаете пословицу? Звук взведённого затвора заменяет сорок минут воспитательной беседы, а пуля попавшее в тело, кардинально меняет мировоззрение. А в меня попала не одна.

— Да, да, сожитель твоей матери, — показывая свою осведомлённость сочувственно покивал Чумаков. — Как сама Валентина Сергеевна? Не болеет? А то может организовать по партийной линии путёвку в санаторий. Пусть отдохнёт, подлечится. Мы ведь не молодеем.

— Боюсь, откажется, — я покачал головой. — Сейчас работы много. Запускаем несколько точек, так она дома практически не бывает. Почти ночует на работе. Я уже жалею, что заставил её из столовой уволится.

— Ничего, сейчас наладим работу, будет попроще, — ободрил меня Лев Иванович. — Сейчас главное наработать методики и стандарты. Дальше будет проще. Разве что в каждой новой области придётся всё начинать с начала, но тогда уже будет опыт и понимание процессов. Главное, чтобы местные власти палки в колёса не ставили.

— Ну с этим мы поможем. — окончательно определился Чумаков. — Юра, займись договором. Перешли шаблон Льву Ивановичу, согласуйте по возражениям. Ну не мне тебя учить.

— Рад что вы с нами, — я поднялся и протянул руку Марку Артёмовичу, ничуть не скрывая своих эмоций. — Уверен, что теперь наша сеть быстрого питания вырастет во всесоюзную, а там глядишь и на за рубеж замахнёмся.

— Конечно! — с улыбкой пожал мне руку москвич. — Как говориться, вдарим пролетарской шауромой по их буржуйским хот-догам!

Следующий пару минут мы поздравляли друг друга и желали удачной работы. Уверен, Чумаков не ожидал, что согласится на таких условиях, но подсознательно уже был готов. И виноват в этом дед. Я вдруг мысленно поймал себя на том, что зову генерала именно дедом. Пусть иногда старым хрычом или мудаком, но в целом отношусь к нему как к родственнику. Это было необычное ощущение, потому что прощать Калинина я не собирался. Я и так указал ему дорогу, то, что старик не хочет по ней идти это исключительно его проблемы.

Удачные переговоры необходимо было обмыть и застолье пошло на второй круг, но на этот раз с алкоголем. Я, естественно, пить не стал, да и остальные особо не налегали, так чисто пригубили коньяка, хорошего кстати, по запаху сразу это стало понятно. Лев Иванович с Юрием Яковлевичем тут же принялись обсуждать нюансы договора, затем перескочив уже на производство, а Чумаков принялся расспрашивать меня про дальнейшие планы, школу и прочую бытовуху. При этом я прекрасно понимал, что ему уже принесли если не полное досье на меня, то уж точно всё, что не под грифом «Совершенно секретно», но и желание лично прощупать нового партнёра я тоже понимал. Так что отвечал спокойно и даже правдиво, ведь на Чеботарёва, а точнее на его дядю, у меня были большие планы.

— Ну за то, чтобы наш кооператив рос и богател с каждым днём! — Агеев выглядел крайне довольным и тост произносил с большим воодушевлением. — Лев Иванович, Семён. Уверен, наше сотрудничество будет крайне успешным!