Пионерлагерь имени Порошковой

– Слушай, шеф. Впереди выходные. Что ты один здесь два дня делать будешь, – посмотрел с сочувствием на него Петрович, – Давай махнем ко мне в Сосновку. Завтра в баню сходим. Я попарю тебя по-нашему, по-деревенски. А в воскресенье верну обратно, в этот террариум олигархов.

– Хорошая идея, – радостно улыбнулся Петров, – Я не против.

– Поехали тогда, – и они пошли на улицу к машине.

В Сосновку въезжали, когда уже совсем стемнело. Джип легко преодолел раскисшую, лесную дорогу от шоссе до деревни. Возле хаты стоял желтый Уазик Козлова, а сам сержант сидел на скамейки под окном и курил.

– Привет органам беспорядка, – выходя из джипа, помахал рукой Козлова Петрович, – Ты чего тут делаешь?

– Да, вон, ваш Ролс Ройс охраняю, – и Козлов взял лежащий рядом фонарик и включив его, направил на пригорок рядом с домом, высветив из темноты, забрызганный грязью лимузин.

– А колеса, где, – напряженно всматриваясь в полумрак, спросил Петрович.

– На месте твои колеса. – Козлов посветил фонариком вниз, на колеса.

– А как он здесь оказался, – Петров подошел и взяв у сержанта фонарик посветил им по сторонам.

– Мишка Белорус, на Кировце, час назад притащил с Березовки, – ответил Козлов.

–А где он сам, Мишка, – Петрович огляделся по сторонам, – И Кировец.

–Так уехали. Ему Кировец возвращать надо было. Он его у газовщиков арендовал, которые под Березовкой Северный поток тянут в Европу. С вас ящик водки за это.

– А хера лысого ему не надо. Вот зачем они сюда его притащил, – возмущенно задышал Петрович, – Как я теперь на нем отсюда выеду?

– Выйдешь, – вставая с лавки добродушно произнес Козлов, – Вам через коттеджный поселок теперь разрешили ездить. С обеда уже плиты начали укладывают через картофельное поле. Там километр всего, не больше. К понедельнику закончат.

– Это другое вариант, – расплылся в улыбке Петрович. – Тогда чего. Пойдем в хату ребята. Обмоем это дело. – И он достал из-за пазухи бутылку водки с зеленой этикеткой и помахал ей в воздухе, – Или ты на дежурстве сержант?

– Так оно одно другому не мешает, – ответил Козлов, вставая и поправляя портупею.

– А завтра в баню, – открывая дверь в хату, мечтательно подвел Петрович.

***

С утра, как обычно позавтракав яичницей на сале и выпив чая со зверобоем, с привкусом сена, они перегрузили из джипа в Уазик договора и несколько книг про чекистов, и поехали к Мариивановне. Но той, дома не оказалось. Бегающая во дворе внучка, сказала, что бабушка с Валентиной Порошковой ушли на работу.

– Это, на какую работу они ушли, – не понял Петрович.

– В правление колхоза, наверное, – предположил Козлов, выглядывая в окно Уазика. – Вчера приказ пришел из Квасквы, чтобы колхозы снова открывали.

– Да? Ну поехали тогда в правление. Только сначала в баню давай заедем. – скомандовал Петрович садясь в Уазик.

Наконец то Петрову удалось разглядеть Сосновку днем. Это была обычная деревня, состоящая из одной улицы, вдоль которой выстроились деревенские хаты, с кривыми огородиками за дворами. Ровно посередине деревни, стояла старая полуразрушенная церквушка в завалившихся строительных лесах и рядом, на небольшом пятачке разместились – автобусная остановка, баня, закрытый на висячий замок сельский клуб, со старой, выцветшей киноафишей и заколоченные досками два торговых ларька. От этого центра деревни, расходились в стороны две дороги. Одна, уходила вправо и упиралась в серый, бетонный забор, за которым виднелись стрелы автокранов и где размещался строящейся коттеджный поселок.

– Теперь в город здесь будем ездить. Если дорогу построят как обещали. – Петрович, повернулся с сидящему сзади Петрову и показал на серый забор, отгораживающий территорию коттеджного поселка. – Дальше, там за коттеджами, уже асфальт идет до шоссе.

– Построят. Куда они денутся, – уверенно добавил сержант Козлов, сворачивая влево, в сторону колхозной промзоны. – Наш начальник милиции сказал, что им из Квасквы приказ пришел.

– Вот заживет тогда Сосновка, – мечтательно вздохнул Петрович.

Дорога, по которой они поехали, вела в сторону железнодорожной станции, как раз мимо колхозной промзоны, где находились правление колхоза, база МТС и пустой коровник с разобранной крышей. Не доезжая промзоны, чуть в стороне от дороги, стояла сельская баня с торчащей ржавой трубой, а за ней небольшое сельское кладбище, обнесенное зарослями акации.

– Смотри, а баню то топят уже, – пригнувшись к лобовому стеклу, Петрович ткнул пальцем вперед, в сторону трубы, из которой валил черный, густой дым.

– Чем они таким топят, – рассматривая дым поинтересовался Петров.

– Да чем придется. Может соляркой, – зевнул Петрович.

Проехав поворот к бане, он доехали до промзоны и остановились возле одноэтажного, давно не крашенного здания, под шиферной крышей. Перед зданием, чуть ли не во весь фасад, размещалась доска почета, с большим серпом и молотом, и пустыми глазницами от фотографий бывших колхозных передовиков.

– Здесь и моя когда-то висела, – ткнув пальцем в сторону доски почета, с гордостью произнес Петрович, – Два года подряд был победителем соцсоревнования.