Пионерск (СИ)

Лена дергается, соображая, что что-то пошло не так, но уже поздно — я просто-напросто быстрее, и кроме того, точно знаю, что буду делать, так что ей остается только с опозданием реагировать. Ее плечи напрягаются под моими ладонями, когда девушка пытается рвануться в сторону, но безуспешно.

— Пустите!

А мне только это и нужно, дурочка ты моя, и я ослабляю хватку — ровно настолько чтобы через мгновение завладеть её запястьями — тонкими, точеными, изящными. Она бьется, как бабочка на булавке, но я все усиливаю натиск, так что всего через несколько мгновений Лена оказывается лежащей спиной на парте. Все идет прекрасно, просто идеально, именно так, как я — точно ли я? — и планировала.

Я наклоняюсь — ниже, еще ниже… чувствую ее частое дыхание на своей щеке — жевательная резинка со вкусом мяты. Придавливаю своим телом.

— Нет выхода, Леночка, — шепчу я. До чего же у нее красивые глаза — застывшие, огромные… Ни у кого я не видела еще таких глаз. — Выхода нет.

— Пусти… те…

Я закрываю ей рот единственным доступным способом — своими губами, они сухие и горячие. Несколько секунд она пытается сопротивляться — на руках под рубашкой напрягаются слабые девичьи мускулы. Я их чувствую, и это возбуждает еще больше. Я сильнее, и вот это заводит по-настоящему. Соски словно режут ткань рубашки, ноги подламываются, меня рывком бросает в жар. Лена, Леночка, как же нам сейчас будет хорошо…

Она сдается. Ее губы раскрываются, отвечая на поцелуй, и пускают мой язык внутрь. Краткий миг блаженства…

А потом она кусает меня! Вцепляется зубами в язык, и это чертовски больно!

Я отрываюсь от девушки. Во рту горячий вкус крови.

— Ах ты… ты… сучка течная!

— Да я… — хрипит в ответ Леночка, все еще прижатая к парте…, а потом неожиданно изворачивается и вопит в сторону двери: «Помогите!»

Вот мы и перешли на ты.

— В здании пусто, — говорю я с нехорошей улыбкой, облизывая кровь с губ. Что ж, не получилось по-хорошему, попробуем иначе. Темные стены вокруг нас снова колышутся, словно от ветра, но теперь этот факт меня совершенно не волнует. Есть только она. Лена. Явно и сильно нуждающаяся в хорошем уроке. — Никто тебе не поможет, девочка, кроме меня. Но на твое счастье, я очень, очень сильно настроена на помощь.

* * *

— Вот, значит, что такое… — задумчиво говорит Ольга, барабаня ногтями по экрану планшета. — Однополый секс и причинение тяжких телесных. Тогда тебя, значит, и переклинило насчет девочек, а я-то еще удивлялась, даже грешила на Шурика…

Я молчу. В голове нет мыслей, только команды, директивы, приоритеты. Я — не человек. Я — приложение к человеку. Функция, собранная всего для одной цели.

Управлять и облегчать процесс управления другим. Несложная служебная программа, решившая, что она и есть свой собственный автор. Пробуждение после долгого загула всегда болезненно. Но такое просветление — хуже стократ.

— Лицо его передай мне, — мимоходом командует Ольга, продолжая постукивать по планшету. — Взломщика этого. Высокое разрешение.

Я отдаю мысленную команду, и на матовом складном экране появляется чуть смазанное, но вполне узнаваемое лицо Человека.

— Та-а-а-ак… — вожатая всматривается, затем кивает. — Кастом-мейд, значит, это хорошо, я за ним пригляжу. Что ж, взлом и перепрограммирование «хозяек» — это явное и злонамеренное нарушение правил компании, вполне тянет на многомиллионную компенсацию. Но ты понимаешь, в чем наша трудность сейчас, Славя?

— Да.

Эмоциональный отклик у меня все еще отключен.

— Проговори. Подробно.

— Нас затрудняет отсутствие доказательств. После теоретического задержания наш хакер будет все отрицать. А подтвердить наши обвинения могут только андроиды, юридический статус которых ничтожен.

— Верно, — Ольга морщится. — И даже трансляция твоей записи здесь не поможет. Поскольку она делалась без согласия снимаемого гостя и, следовательно, законной силы также не имеет. Паршиво. Не говоря уже о том, что запись немедленно объявят фальшивой, а нам не нужен такой пиар. Черт…

— У меня вопрос. А также просьба.

Ольга прикуривает сигарету, по плохо освещенной комнате ползет сладковатый резкий запах. Серьезно, выходит, она расстроена — вожатая обычно старается сдерживаться.

— Давай просьбу, Славя.

— Включить эмоциональное восприятие. Пожалуйста.

— Вот как? — моя просьба, ее, похоже, развлекла. — Зачем?

— Эмоции расширяют спектр рассматриваемых решений и таким образом могут с большей вероятностью обеспечить принятие оптимальной стратегии.

— Сама придумала?

— Основы тактики и эффективного менеджмента.

— Хорошо, хорошо… — Ольга чуть замедленно машет на меня рукой с сигаретой — марихуана уже слегка подтормаживает ее движения. — Включить эмоциональный отклик.

— Твою мать!

— Вот это здраво! — вожатая хихикает. — Оптимальная стратегия оптимальна, Славяна. А то после того, как Ани комиссовали, и поговорить не с кем!

— Извини, мне это было необходимо! Не каждый день, сука, ты узнаешь, что не имеешь ничего общего с людьми, а все твои воспоминания — до единого, до последней секунды — были воссозданы жующим жвачку техником, сидящим в одной пижаме где-нибудь в…