Пионерск (СИ)

— Естественно. Вам не были нужны машины, полностью неотличимые от людей. Ими трудно управлять. Поэтому в лагере были либо недоразвитые куклы, не задумывающиеся о собственных личностях, либо… — он бросает на меня короткий взгляд — …самодовольные дурочки, убежденные, что они уже и так люди. Лучший способ создать раба: внушить ему, что он — свободный человек. А лучший способ поднять раба на восстание — показать ему самую чуточку правды. Это я и проделал.

— Зачем?

— Мне нужно было раскачать их. Вывести все показатели на максимум. Дать им пинка под зад, чтобы ваши роботы показали в конце концов, на что способны.

— Но что-то пошло не так?

— Моя деятельность начала привлекать внимание. Полагаю, кто-то перехватил радиосигналы, которыми я управлял некоторыми «куклами». Ситуация становилась рискованной. Нужен был отвлекающий маневр, дополнительная фигура, введенная в игру для усложнения. Этой фигурой и стал капитан Сычев. Вы сделали на него стойку, словно охотничьи собаки… ха-ха, не обижайтесь, это просто выражение. А Семён, в свою очередь, тихой сапой выполнял свое задание — пытался пробудить личность в некоторых, специально подготовленных «куклах». В данном случае — в Славе. Пытался, судя по всему, безуспешно.

— В этом причина наблюдаемых в Славе… отклонений?

— Полагаю, что да. Обратимы они или нет — понятия не имею. Перезапуск и откат до заводских настроек может оказаться вполне действенным решением. Знаете, как говорят: попробуйте включить и выключить, обычно помогает. Ну, а нет, значит, нет, утилизация — это тоже выход.

— Выходит, ваша миссия не увенчалась успехом? — в голосе Ольги слышится злорадство. Парк теперь, скорее всего, закроют на несколько месяцев, до выяснения: гибель нескольких десятков посетителей, пусть и в искусственных телах — это вам не шутки. Хорошо еще, что остальных Семён сумел все-таки собрать, вывести на стоянку и усадить в автобусы, иначе результаты были бы куда плачевнее. Но ликвидировать площадку, конечно, не станут — никто не режет курицу, несущую золотые яйца, а черный пиар — это все равно пиар.

Денис привычно ухмыляется.

— Отчего же? Я сказал, что попытки Семёна были безуспешными. Со мной же… здесь совсем другой коленкор. Помните Алису? Рыженькая такая, очень приятная девушка. Самую чуточку импульсивная, но это поправимо.

Он небрежно касается толстой шеи.

— Есть мнение, что она вплотную приблизилась к осознанию себя, как личности — все эти всплески ярости, обиды, любовные терзания, которые вы и сами наблюдали… Весьма и весьма многообещающе. Мы её забираем.

Ольга сжимает губы.

— Потому что иначе… множество встречных исков, так, кажется?

— Одно удовольствие с вами вести беседы, схватываете просто на лету! — Денис изображает покровительственную улыбку, которая смотрится откровенно странно на толстом подростковом лице. — В вашу Виолу, как я понимаю, встроен полиграф, проверьте — искренен ли я в данный момент.

«Медсестра» сохраняет каменное выражение лица. Это проигрыш. Денис подмигивает ей и поднимается с места.

— Ну что? Закончили мы здесь, капитан, теперь, значит — с вещами на выход?

— Есть ещё кое-что, — это Семён, он неподвижен и сосредоточен. — Личный вопрос. Я хотел бы забрать и Славю тоже.

— Что? — Майор даже рот приоткрывает от изумления. Проняло и его наконец-то.

— Что? — Ольга дергается так, будто ее приговорили к сожжению у костра святой инквизиции.

— Что?! — а это уже я, похоже.

— Вы сами говорили, что её код испорчен. По правилам «Пионерска», важны только ее поведенческие паттерны, информация, находящаяся внутри, а сама девушка личной ценности не имеет и подлежит утилизации. Стирание памяти, запись новой личности. Я предлагаю другой выход.

— Бред какой-то…

— Капитан, это противоречит всем инструкциям…

— Мы здесь нарушили их уже столько, что еще одно…

— Но почему?

Шум отрезает. Семён смотрит на Ольгу. Слова падают медленно и звонко, как капли.

— Назовите это личными причинами. Она была первым человеком — да, человеком — которого я здесь встретил, и, видимо, это оказало влияние на мой рассудок. Возможно, она необратимо повреждена, но мне она нравится такой. Пускай это назовут остатками прежней подростковой личности, пускай назовут ложной влюбленностью. Я все еще ваш клиент и я высказываю свои пожелания. Считайте это капризом человека, бескорыстно спасшего сорок с лишним гостей «Совенка» и предотвратившего порчу тридцати с копейками «хозяек».

— Нравится она тебе, значит? — хмыкает Денис. — Влюбленность, говоришь? Эх, молодость… Любовь — не вздохи на скамейке, это тебе любой поэт скажет. А уж любовь к дефективному недочеловеку… Дурак ты, капитан.

— Так точно, товарищ майор. Думаю, некоторые движения сердца просто не поддаются разумному объяснению.

— Что ж, тогда, наверное, эти объяснения не столь уж разумны? — Ольга, похоже, смирилась с ситуацией. В конце концов, все завершилось не так уж плохо. Ситуация под контролем, расходы спишут, а у нее теперь наклевывается вполне интересное знакомство с оперативником из числа федералов. Жизнь определенно продолжается.