Пионерская организация: история феномена

Зато именно она написала первую всесоюзную известную послевоенную детскую книгу. «Васек Трубачев» принес Осеевой славу и немаловажный статус «главной» писательницы про пионеров. Сталинская премия (рассказывают, что Осеева, в отличие от коллег, никогда не козыряла этой наградой), школьная программа по внеклассному чтению, многочисленные переиздания, экранизации, квартира напротив Моссовета…

Трубачев. Дети получили настоящий пионерский эпос о трех томах – конечно, не сразу, за несколько лет. Ее сравнивали с Аркадием Гайдаром – но тот никогда не обращался к столь крупной форме. И Осеева впервые от рассказов перешла к роману с продолжениями. Первая часть написана блистательно, вторая – самая увлекательная, как-никак, про войну. Третья книга оказалась скромнее, ее, признаться, дочитывали не все. Но достаточно и дилогии. Осеева начала писать про Васька сразу после войны. Получилась энциклопедия пионерской жизни, вполне правдоподобная и не прямолинейная. Стенгазета, лыжные экскурсии, впечатления от нового учителя и вожатого, размолвки неразлучных друзей – всё это узнаваемо и притягательно. И юмором сага о Трубачеве не обделена – особенно первая часть. Это книги о людях, которые жили с открытыми дверями, умели дружить и крепко понимали, что без взаимовыручки всем будет тяжко. Они все – почти как родственники, школьники, учителя, их родители. Братство? Можно и так сказать. Так существовало советское общество, мы еще застали его фрагменты, осколки. Это отличает их от нас сильнее, чем политическая система.

Первые читатели трилогии нередко считали, что речь у Осеевой идет о самых настоящих ребятах. И письма – в самых настоящих бумажных конвертах – писали откровенные эпистолы не только автору, но и Ваську Трубачеву.

Осеева умела писать не скучно, ее положительные герои, начиная с Васька, непременно ошибаются, оступаются – как же без этого? Было время, «Трубачева» пытались отменить – как реликт коммунистических времен. Думаю, с этим ничего не выйдет. Слишком много плоти и крови в этих книгах. В особенности – в двух первых. И они не умирают даже, потеряв поддержку государственной идеологии.

Приведу и один современный читательский отзыв, случайно попавшийся на глаза – его автор не была ни пионеркой, ни, тем более, комсомолкой, но… «Я горячо волновалась за Васька, Сашу, Севу Малютина, едва не плакала, прочитав о гибели девочек, радовалась возвращению ребят в родной город после украинских мытарств… Словом, эмоций было много». Это не рекламный ход, и таких рецензий на старенькую пионерскую классику немало. Думаю, скоро их станет еще больше. Если наши современники не разучатся читать, то обратятся, кроме прочего, именно к такой литературе. С неё начнётся что-то новое в нашей жизни.

C ее героической биографией (семья революционеров, работа с беспризорниками) Осеева могла бы годами «блистать» на заседаниях и чествованиях, поближе к орденам и должностям, но вкуса к общественной жизни у нее не было. Они не занимала никаких обременительных постов в Союзе писателей, не слишком часто выступала перед пионерами. Для писателя такое воздержание – великое благо. Она жила призванием. Сначала – педагогическим, потом – литературным.

И к ней пришла настоящая удача. Для нескольких поколений школьников – а особенно школьниц – дилогия о Динке стала сокровенной, любимой. Ее, как правило, читали не по совету родителей или учителей. Ее самостоятельно искали в библиотеках, а узнавали о Динке во дворе, у старших приятелей. Эта книга входила в узких круг по-настоящему любимых, настоящих, самых потрепанных на любой полке. Видеть такие лохмотья из собственных сочинений – счастье для писателя.