Пионерско-готический роман, тинейджеры и "обескураживающие повторы"

В принципе я готов принять термин „пионерско-готический роман“. Пожалуйста. "Пионерский“ — потому что, в отличие от г-на Арбитмана, я не считаю архаикой те человеческие ценности, которые воспитывались (и воспитываются) у ребят в отрядах типа „Каравеллы“. Я даже убеждён, что эти ценности пригодятся для возрождения России. И возрождать её будут не те, кто ходит сейчас в „тинейджерах“ с пузырями импортной жвачки на губах… А „готический“ — это тоже соответствует. Страшного нам хватает. Беда только, что этим страхам далеко до нашей реальности, в которой взрослые дяди, занятые политическими баталиями, напрочь забыли, что будущее невозможно без заботы о новом поколении…

Именно о таких «дядях» говорит мальчик Галиен Тукк в моей повести (но не с гордостью, как утверждает г-н Арбитман, а с усталостью измучившегося ребёнка):

"Я мальчик… На мужчин я насмотрелся в эти дни, ну их к чёрту. Они и предать могут, и убить беззащитного… И нечего меня сравнивать с мужчинами. Тоже мне похвала…"

Существует скорбный список подростков и юношей, погибших на улицах Москвы в октябрьские дни 1993 года. Они были без оружия. Они не хотели воевать. На улицы их привело то ли ребячье любопытство, то ли желание понять причины взрослого безумия. По ним стреляли. Мужчины…

Четыре совсем молодых человека, выпускники отряда «Каравелла», в последние годы погибли от рук бандитов (или наёмных убийц, поди разберись).

Помня о них, я не могу в своих книгах удержаться от "обескураживающих повторов". Это «повторение», увы, диктуется жизнью. И писать об этом я считаю своим делом.

Ну, а дело г-на Арбитмана — писать рецензии, это естественно. И он их, видимо, будет писать дальше, ибо выполняет социальный заказ. Выполняет, может быть, неосознанно, сам не понимая этого. Но объективно — это именно социальный заказ: от того "взрослого общества", к которому, судя по всему, принадлежит и сам г-н Арбитман.

В этом обществе живёт страх. Возможно, бессознательный, интуитивный, но страх. Перед тем поколением, которое вырастет и спросит у старших:

"Что же вы это сделали с нами, господа? И до чего довели страну!"

Не все ведь растут «тинейджерами» и вырастают "крутыми мужчинами", для которых «баксы» и «мерседесы» — смысл бытия. Будут и те, кто спросят.

("Уральский следопыт", № 8, 1994 г.)

© Владислав Крапивин, 1994 г