Пионеры против пенсионеров

Всё это было в высшей степени странно и напоминало какой-то западный боевик, скорее даже какой-то политический триллер. И если раньше подобные события происходили в основном в США – Уотергейт, убийство президента Кеннеди и прочие – то перенос таких методов в СССР, в страну, во многом закрытую пресловутым «железным занавесом» доказывало только одно: СССР меняется! Неважно было, какие внешние или внутренние факторы способствовали этому изменению – то ли поработали американские спецслужбы, то ли произошло, наконец, расслоение кремлёвской элиты. Всё это было уже неважно. И большинству разведслужб всего мира надо было принимать всё это, как данность, а аналитикам срочно выстраивать прогнозы и векторы развития новых отношений.

А выстраивать было что.

В самом СССР изменения происходили настолько стремительно, что можно было сравнить их только с военными действиями. Хотя таковые тоже имели место быть. Точнее, не сами действия, а подготовка к ним. Вначале были усилены практически все подразделения военных округов, расположенных вдоль границ СССР. Особенно серьезно были усилены почему-то подразделения ВДВ, базировавшиеся в прибалтийских республиках. Параллельно произошли некоторые перемены в командовании Белорусского, Прикарпатского и Одесского военных округов. Место министра обороны СССР занял генерал-полковник Сергей Фёдорович Ахромеев, бывший первый заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых сил СССР. Между прочим, генералу – а Ахромеев сразу получил звание генерала армии – было всего 54 года. Тем не менее, боевой офицер, участник Великой Отечественной войны, кстати, как и Филипп Бобков, который стал председателем КГБ, и Николай Егорычев, ставший министром иностранных дел. И для многих аналитиков это не показалось совпадением.

Если детально изучить те изменения, которые произошли во власти в СССР за этот короткий промежуток времени, то можно было сделать вывод, что у руля в стране стали молодые – относительно, конечно – 50–60 летние выходцы, так сказать, «из низов», которые до какого-то времени делали стремительную политическую карьеру в Советском Союзе. И которых Брежнев, пришедший к власти, кстати, не без помощи этих молодых и амбициозных, потом распихал по всяким закоулкам. Так произошло с «комсомольцами» – Шелепиным, Семичастным, тем же Егорычевым, так потом произошло и еще с многими соратниками «дорогого Леонида Ильича». Тот же Фёдор Кулаков, которого Брежнев опасался, был им усердно задвинут на периферию.

И вот резкие и жесткие ветераны Великой Войны вернулись во власть. И не просто вернулись – в отличие от того же Брежнева, который всю войну просидел на тёплых должностях в политуправлении и, по сути, практически ни разу не побывал в реальных боях, и Бобков, и Егорычев, и Ахромеев, а также вскоре ставший Генеральным секретарем ЦК КПСС Григорий Романов реально воевали, имели ранения и боевые награды, мёрзли, голодали, ходили в атаку и не боялись ничего и никого. Это были люди, которые прошли войну, которые смотрели смерти в глаза, а главное – они были идеалистами. Они верили в будущее своей страны, верили в то, что именно коммунистическая идея сможет поднять ее и сделать сильным советское государство. Сильным, свободным и справедливым. И для этого готовы были, как и во время той Великой Войны, пожертвовать всем. В том числе и собой.

Поэтому всё то, что происходило в дальнейшем, можно было назвать войной. Только не той, Холодной войной со всем западным миром и прежде всего с США, нет. Это уже была другая война, война прежде всего с врагами внутри страны. А таких, увы, хватало…

Самое интересное, что в первую очередь перемены ощутили на себе простые советские граждане. Причем, поначалу перемены были к худшему.

Сначала стали исчезать продукты. Нет, дефицит был и раньше, как среди промышленных товаров – одежды, бытовой техники – так и в продуктах. Но такого давно уже не могли вспомнить даже старожилы, разве что в послевоенные годы было так… Но то война, а сейчас что? Внезапно стали пропадать отдельные продукты – чай, сахар, сигареты. В СССР моментально ввели талоны и норму: любая семья могла получать беспрепятственно каждый месяц в продуктовых магазинах по спискам и по талонам определенное количество сахара, масло, а также сигареты или папиросы. Само собой, выдавали и чай. Правда, это был не индийский, грузинский или азербайджанский чай, нет. Турецкий! Видимо, были какие-то перебои привычного всем чая, потому советское правительство быстренько заключило договор с Турцией. Чай турецкий был, конечно, довольно говённым, но на безрыбье…

Потом стали пропадать более дорогие и менее значимые товары – телевизоры из Прибалтики и Украины, дубленки из Казахстана, постельное белье, обувь, мебель… Всё пропадало не одновременно, а постепенно – как будто кто-то дёргал за какие-то ниточки. А параллельно в новостях сообщали хоть и скупую, но всё же ошеломляющую информацию. И гражданам становилось понятно, откуда ветер дует.