Пионеры Русской Америки

Обычаи гостеприимства конягов Шелихов описал подробно: «Приезжающих гостей встречают, вымаравшись красной краской, и в лучшем их наряде, колотя в бубны и производя пляску, имея в руках военные свои орудия». Гости тоже являлись в соответствующем виде – «как на сражение». Как только байдары приближались к берегу, хозяева бросались в воду, выносили их вместе с байдарами на сушу, затем всех прибывших по отдельности на спине несли к месту трапезы, рассаживали; все молчали, пока не наедятся и не напьются. В деревянных или костяных мисках подавали угощение: толкуши – толченые ягоды с тюленьим, китовым или сивучьим жиром; перемешанные с кореньями бруснику, клюкву, чернику, княженику. Приносили сушеную рыбу – юколу, мясо зверей или птиц. Всё это туземцы ели без соли и хлеба, которых не знали. Первым пробовал кушанье и питье хозяин, затем передавал миску гостю, из чего Шелихов сделал вывод: «Посему надобно думать, что они иногда мешают и отравы». Далее миска пускалась по кругу; недоеденное увозили с собой.

После «застолья» (ни столов, ни стульев, ни кроватей у конягов не было – сидели и спали на травяных подстилках и своих парках) начинались развлечения: танцы с бубнами, представление в масках; затем мужчины уединялись в кажиме – общественном доме, где всю ночь беседовали и играли в разные игры, здесь же спали и ели.

Шелихов относился к конягам настороженно и недоверчиво: «От природы хитры, в обидах мстительны и предприимчивы»; хотя с виду «кажутся тихи», но «жизнь их есть разбойническая, кто чаще, больше и удачнее украсть успеет, тот чрез сие похвалу заслуживает». На его оценках не могли не отразиться частые и кровопролитные столкновения с конягами; но он и не претендовал на глубокое знание их натуры, в описании часто прибавлял «по короткой там моей бытности» и признавался, что не знает, держат ли коняги данное слово. Зато он верно подметил веселый и беспечный нрав туземцев, их неумение экономить и заготавливать припасы, то есть думать о дне завтрашнем, отчего они «часто голод и наготу терпеть принуждены». Но в то же время автор «Записки» не преминул подчеркнуть: если коняги брались за какое дело, даже не умея, то работали всегда с охотой, усердно.

Он пишет о байдарах как единственном в тех краях средстве передвижения. На собачьих упряжках жители не ездили, хотя собаки на острове были.

Общий итог его суждений неутешителен: «Жизнь свою ведут они скотски». Так обычно думали и писали о туземцах все «белые люди» и в XVIII, и в XIX столетиях, вне зависимости от страны, из которой они приезжали или приплывали. Представление, что язык, мифы, сказания, песни, пляски и традиции аборигенов можно назвать культурой, достойной внимания и уважения, появится лишь в начале XX века. Конечно, были здесь и исключения. Святитель Иннокентий (Вениаминов), который десять лет прожил рядом с туземцами на Алеутских островах, не раз повторял: «Так называемые дикари гораздо лучше весьма многих, так называемых просвещенных, в нравственном отношении». Но способностью увидеть в туземцах людей, созданных по образу и подобию Божию, обладали далеко не все.

Фонарь Кулибина и волшебная бумажка

Увидев, что на жизнь их аманатов никто не покушается, что те не голодают, живут в построенных русскими избах, моются в банях, коняги, по свидетельству Шелихова, стали приводить в лагерь своих детей, «когда я и не требовал их и когда они не нужны мне были». Он одаривал их и отпускал восвояси. Подарки, которыми он «приласкивал», стали средством расположить к себе туземцев.

Но для прекращения нападений одних подарков недостаточно. Чтобы убедить конягов в превосходстве огнестрельного оружия, Шелихов использовал наглядную агитацию: в большом камне просверлили дыру, насыпали в нее порох, положили туда ружейный замок и, дернув за привязанную к нему длинную веревку, произвели выстрел. Разлетевшийся на части камень был очень убедительным аргументом.

Шелихов был далеко не первым, кто демонстрировал преимущество ружей перед стрелами. В 1721 году нидерландский мореплаватель Якоб Роггевен обнаружил в Тихом океане неизвестный остров, который назвал островом Святой Пасхи. Высадившись на берег, он не встретил никакого сопротивления со стороны туземцев, но тем не менее приказал расстрелять безоружную толпу, собравшуюся посмотреть на корабль. Англичане называли это хорошим способом «запечатлеть в памяти островитян смертоносный эффект огнестрельного оружия».