Пионеры Вселенной

«Оберт едва ли сидит сложа руки. Наверное, он уже бросил чтение лекций в Бухаресте и перебрался в Берлин. Может быть, уже приступил к практическим опытам по созданию малой ракеты. Немцы более предприимчивый народ – им не нужно так много времени на «раскачку»… Книга Оберта, безусловно, наделала много шуму; и, очевидно, у него нашлись богатые покровители и меценаты… Если немцы для постройки цеппелинов собрали миллион марок, то для межпланетной ракеты они соберут вдвое больше. Оберту не придется просить денег у правительства…

А мне? Что делать мне в моей милой, дорогой нищей России?..»

Цандер пересел на диван.

«Надо писать Ленину. Может, сохранилось мое старое письмо? Нет, сейчас надо писать иначе».

Цандер сел к столу и начал писать:

«Дорогой Владимир Ильич!

Теперь, когда в основном создан проект межпланетного корабля-аэроплана, проект двигателя высокого давления, главные расчеты по реактивному двигателю ракеты, я чувствую себя готовым приступить к практической работе.

Я не сомневаюсь, что такие работы уже начаты в Германии и, возможно, во Франции. Есть основания думать, что они также ведутся в Америке. Наша революционная страна не должна отставать, а, напротив, мне думается, должна идти впереди в деле изучения и освоения мирового пространства. Поэтому я обращаюсь к Вам с просьбой оказать содействие и поддержку энтузиастам и пионерам звездоплаванья».

Цандер положил ручку и, потирая озябшие руки, заходил по комнате.

«По-моему, начало хорошее. Вот только достаточно ли мотивирована просьба? Может быть, послать ему, как приложение, копию статьи и копию проекта межпланетного корабля? Об этом надо подумать… Но в чем же смысл просьбы? Что я должен просить: мастерскую? лабораторию? материалы? Положим, так… А где люди, которые будут работать вместе со мной? Кого я могу указать, кроме Стрешнева?..

Может быть, рано писать такое письмо?»

Цандер прилег на диван, зажмурился. Ему вспомнились многочисленные лекции. Молодые люди: инженеры, техники, рабочие, которые его осаждали в каждом городе.

«Люди найдутся! Стоит только кликнуть – их будут тысячи!»

Цандер встал и опять стал ходить, обдумывая, что нужно для начала практических работ по созданию основы основ – реактивного двигателя и малой, опытной ракеты. Время от времени он подходил к столу и стенографически записывал мысли…

Жена зашла на минутку, ласково взъерошила волосы:

– Думаешь все, Фридрих?

– Да, хочу писать Ленину.

– Желаю успеха! – Она поцеловала его и ушла на кухню.

Цандер ходил и думал, прикидывал, писал.

Когда жена принесла ужин, письмо уже было составлено.

Цандер был доволен.

– Шура, ты умница! Я ужасно голоден. Спасибо! Право, мне звездный корабль без тебя не построить, а должны начать скоро.

– Почему ты думаешь, что скоро? – спросила Шура.

– Написал письмо Ленину. Осталось лишь переписать. Завтра отправлю.

– Да ведь Ленин болеет. У нас на заводе вывешивают бюллетень.

– Что ты говоришь? Я не знал…

– Да, болеет… Правда, сегодня ему стало лучше.

– Значит, поправится. Да и как же иначе?.. Я буду переписывать письмо.

– Хорошо, переписывай, а я пойду в баню, не стану тебе мешать.

– Наверное, мороз тридцать градусов?

– Ничего, я укутаюсь…

Ужин был убран. Жена ушла.

Цандер, согревшись горячим чаем, сел переписывать письмо.

Часов в десять письмо было готово. Он перелистал страницы и, бережно положив их на стол, пошел греться в кухню. Там вполголоса разговаривали сосед в потрепанном мундире почтового ведомства и две женщины с заплаканными глазами.

Цандер поздоровался и, подойдя к своему столику, зажег примус.

– А где он сейчас-то? – спросила пожилая.

– Да, говорят, за городом. Завтра привезут в Москву.

Цандера словно тряхнуло электрическим током.

– О ком вы? Что случилось? – с тревогой спросил он.

– Разве вы не знаете? Ленин умер!

– Что? Ленин? Не может быть…

– Вон, Яков Васильевич говорит, он сейчас с дежурства, по телеграфу передали.

Цандер качнулся и, забыв о примусе, вытянув руки вперед, ощупью побрел к себе в комнату…

5

Смерть Ленина оглушила Цандера. Ему казалось, что он потерял очень близкого человека, от которого во многом зависели его дела и устремления, его собственная жизнь.

Чувство пустоты и одиночества опять стало ходить за ним по пятам…

Лишь весной, побывав в доме отдыха, Цандер обрел душевный покой, и опять его потянуло к творчеству.