Пионеры Вселенной

У Кибальчича была страсть к знаниям. Он привез с собой много книг и небольшую библиотечку для народа, собранную студентами. Окрестных крестьян он снабжал книжками из студенческой библиотечки. Одна из этих книжек, «Сказка о четырех братьях», оказалась «крамольной». Кто-то из крестьян принес ее попу, желая с ним посоветоваться, тот, не медля, – к исправнику.

Когда Кибальчич был уже в Петербурге, неожиданно нагрянула полиция. Его арестовали. При обыске нашли сверток с нелегальной литературой, который оставил на время один из студентов.

Кибальчича сопроводили по этапу в Киев и заключили в одиночку тюремного замка.

Следствие тянулось более двух с половиной лет. Кибальчичу даже приходила мысль, что о нем забыли. Но о нем помнили, даже числили «государственным преступником» и объявили, что его будет судить «особое присутствие сената». Но обвинения были настолько несостоятельны, что судьи смутились.

– Один месяц тюрьмы! – объявил первоприсутствующий.

– Позвольте, но а что же меня держали тридцать два месяца? – ошеломленно спросил Кибальчич.

– Вы свободны! – в ответ объявил первоприсутствующий.

Эти тридцать два месяца в одиночке не прошли бесследно для Кибальчича. «Я знаю, как поступить! Буду бороться! Войду в партию революционеров… Сейчас же, немедля – в Санкт-Петербург!..»

Кибальчич явственно представил невысокого человека с пышной бородкой, окаймляющей худое бледное лицо, с проницательными глазами. Это был Александр Квятковский – один из организаторов «Народной воли», который и ввел его в боевую группу «Свобода или смерть!». Группа ставила перед собой задачу вести политическую борьбу с самодержавием посредством террора. Кибальчича приняли по-братски, и он связал себя клятвой: «Отдать все силы, а если потребуется, и жизнь…» Что это были за минуты!.. Как гордо он ходил по земле от сознания, что призван свершить суд над тираном, попирающим народ.

Но иногда в душу Кибальчича закрадывалось сомнение. Порой ему казалось, что группа избрала не лучший метод борьбы. Удар кинжала и выстрел в упор требовали от террориста не только отваги, но и самопожертвования. Кибальчич не страшился отдать свою жизнь ради блага народа, но был против бессмысленных жертв.

И вот однажды на тайной квартире, когда вся группа была в сборе, Кибальчич попросил слова… Вспомнив это сейчас, он почувствовал, что по телу пробегает знобящая дрожь. Именно такое состояние было у него, когда он заговорил перед товарищами:

– Я много думал, господа, над методами нашей борьбы и нашел, что они требуют обновления. Выстрел не всегда надежен… Бывают осечки и промахи. Ведь промахнулся же Каракозов, стреляя в царя… и был повешен… Правда, у Каракозова могло быть несовершенным оружие – все-таки это было двенадцать лет назад… А бедный Соловьев?.. Я считаю более разумным закладывать мины. Знаю, для этого потребуются взрывчатые вещества, которые невозможно достать…

– Вот то-то и оно! – сказал Квятковский.

– Мы их сумеем достать, друзья! – с жаром продолжал Кибальчич. – Вернее, мы их сумеем изготовлять сами. Я когда-то учился в институте и это дело, если вы благословляете, возьму на себя…

Кибальчич отер выступивший пот, откинул край шубы, повернулся на бок. Вспомнилось, как он собирал книги по химии на немецком, английском, французском и русском языках; как целыми днями ходил по книжным лавкам и библиотекам; как потом делал пространные выписки, стремясь постичь тайны приготовления пороха, нитроглицерина, пироксилина и не так давно изобретенного Альфредом Нобелем динамита.

Его каморка на окраине города, куда он не впускал даже квартирную хозяйку, постепенно превратилась в крохотную химическую лабораторию. Первые пробные опыты по приготовлению взрывчатых веществ он проводил один, хотя это было трудно. «Если произойдет несчастье, – говорил он друзьям, – пусть погибну один. Я против бессмысленных жертв!..»

Десятки поставленных опытов помогли Кибальчичу разработать своеобразный и относительно простой метод приготовления взрывчатых веществ. Испытания в лесу дали хорошие результаты.

Тогда была нанята и оборудована тайная квартира. Кибальчич с двумя товарищами взялись за работу. К лету 1879 года Исполнительный комитет располагал несколькими пудами динамита, и его агенты взялись за подготовку взрыва царского поезда под Москвой, Одессой и Харьковом. По какой бы дороге ни возвращался царь из Крыма, его поезд неминуемо должен был взлететь на воздух. Но покушения под Одессой и Харьковом не удались, а под Москвой ошибочно взорвали поезд со свитой… И вот теперь – в Зимнем…

Кибальчича мучила неизвестность. «Неужели царь даже не ранен? Удалось ли скрыться смельчаку?.. Грозит ли опасность нам?» Перед ним вдруг предстало лицо Квятковского с проницательными, глубоко сидящими глазами и послышался задушевный голос: «До встречи!» Бедный Квятковский! Его схватили задолго до взрыва, и сейчас он томится в Петропавловской крепости. Что, если из его квартиры не успели до ареста вывезти динамит и жандармы нашли его? Бедный, бедный Квятковский! Боюсь, что этот взрыв в Зимнем может стать для него роковым…

4