Пионеры

Над ними сосна, как наседка, колючие лапы растопырила. На сосне — ворона косит вниз воровским глазом. В глазу вопрос: «Долго ли еще эти торчать тут будут?»

Не выдержала, хлопнула крылом, снежинку-пушинку сшибла. Прямо Ляльке за шиворот.

— Ой! — взвизгнула Лялька и схватилась за шею.

— Ах ты! — крикнул Воронок и запустил в пернатую тезку подвернувшимся под руку катышком.

«Дур-р-рак!» — каркнула ворона и улетела. Видала она таких!..

А Воронок с Лялькой рассмеялись и разошлись по своим маршрутам. Вот и тесовые ворота автобазы, самое приметное место зоны. Воронок пришпиливает к ним объявление и — одну руку в карман, другую за пазуху — отправляется домой. Шагов через двадцать, сам не зная, почему, он вдруг оборачивается и видит белого, в мохнатой шубе, похожего на медведя, человека, читающего объявление. Что такое? Прочитав объявление, человек срывает его и, сунув в карман, уходит. Воронок не выдерживает. Бежит за «медведем», обгоняет его и, заступив дорогу, узнает Соловейчика.

— Вы зачем, а? — как можно миролюбивей спрашивает Воронок.

— Что зачем? — хмурится Соловейчик.

— Объявление сорвали.

— Объявление? А затем, что не положено, — лоб у Соловейчика сердито морщится, — параграф второй, пункт третий. Не читал небось?

— Нет, — честно признается Воронок, смущенный параграфами и пунктами неизвестного положения.

Это не ускользает от внимания «медведя».

— То-то и оно. А за это, знаешь, штраф, — говорит он и, пристально посмотрев на Воронка, добавляет: — А Макара твоего я знаю…

Известие так неожиданно, что Воронок не сразу обретает дар речи.

— Знаете?

— Знаю.

Сотни вопросов готовы слететь с уст Воронка, но Соловейчик опережает его:

— Точнее сказать, знал.

— Где же он?

— Погиб. Пал смертью храбрых.

В пустых, холодных глазах Соловейчика ни мысли, ни чувства. И голос какой-то скучный, будничный. Воронок потрясен. Знает, что погиб, а говорит об этом, как о чем-то недостойном внимания.

«Что же делать?» — размышляет Воронок, шагая по улице. Продолжать поиски или нет? Стоп! Ведь они ищут не самого Макара, а его родственников, друзей, тех, кто его знал и может о нем что-нибудь рассказать. Вот, оказывается, Соловейчик знал. Но Соловейчик не в счет. Из него слова доброго не выжмешь. Нет, нет, поиски надо продолжать. Разве мало в Зарецке бывших партизан? Вполне возможно, что кто-нибудь из них… Эх, жаль, что объявления повесить нельзя. Может быть, по радио?.. А что, вполне возможно… «Товарищи радиослушатели! К вам обращаются пионеры зоны «Восток-1». Тех, кто знал партизана-разведчика Макара, просят…» Чья-то тень упала на Воронка. Он остановился и поднял голову. Перед ним стоял Генка Юровец.

— Ты куда?

— К прорабу, дяде Кириллу. Надо же сказать.

— Пошли. Все равно делать нечего.

Сапожник дядя Кирилл был давним и добрым другом зоны. Каких только историй не наслушались ребята, бывая в мастерской у балагура-сапожника, чему только не научились: и паять, и строгать, и пилить, и сапоги тачать. Все мог, все умел дядя Кирилл, за исключением самой малости: «лодыря корчить» и «труса праздновать». Нехитрая наука, но к ее познанию дядя Кирилл никогда не стремился. Впрочем, никто ему это в вину не ставил.

Вот к нему-то, к «веселому башмачнику», и направились Воронок и Генка, чтобы сообщить ему новость: об избрании прорабом пионерской стройки.

Воронок потянул дверь сапожной и едва успел отскочить в сторону: прямо на него из мастерской вывалился «медведь» — Соловейчик. Впрочем, встреча не удивила Воронка. Соловейчик, как и все другие, мог зайти к дяде Кириллу, чтобы сдать в починку обувь.

Дядя Кирилл встретил ребят загадочной улыбкой. Воронок и Генка в ответ тоже улыбнулись, полагая, что дядя Кирилл хочет их чем-нибудь потешить.

— Соловейчик, видели, а? — ухмыльнулся дядя Кирилл.

— Что Соловейчик? — насторожился Воронок, вспоминая встречу на улице.

— Лет пять не захаживал. А тут вдруг: «Здрасте, Кирилл Макарович… Не желаете ли путевочку на курорт?» — «За чей счет?» — спрашиваю. «За мой, — говорит, — для себя купил, а ехать не могу». А мне за его счет не нужно. Я и за свой могу. А вы зачем?

Воронок подтолкнул Генку. Пусть скажет дяде Кириллу о решении зоны. Его мысли были заняты другим: Соловейчиком, срывающим объявления… Скупцом Соловейчиком, раздаривающим путевки на курорт. Всем этим необходимо было срочно поделиться с Валентиной и Долгим, слесарем с вагоноремонтного завода, вожатым отряда имени Гагарина. Интересно, как отнесутся они ко всему этому?

Он разыскал их в тот же вечер, на танцах, в клубе вагоноремонтного завода.

Выслушав Воронка, Валентина и Долгий задумались. Сорвал объявление… Предлагал путевку дяде Кириллу… Ну и что? Что в этом странного? И все же что-то странное есть. Соловейчик не из тех, кто вот так, за здорово живешь, станет дарить путевку.

— Что будем делать? — спросил Воронок.

— Ждать, — ответил Долгий. — Ждать и ничего не делать.